Сибирские огни, 1987, № 4

последовать совету доктора Филипса, поехать в Нью-Йорк, и пусть док­ тор Принц обследует его. Одно письмо, судя по конверту, было от Каролины, второе —от Лесли, а на третьем не было ни обратного адреса, ни фамилии адресата. Обычно он читал письма Каролины с легкой снисходительной улыбкой. Они были короткие, несвязные, явно писались впопыхах и представляли собой лишь сигнал, что она жива и здорова, радуется жизни и любит своих родителей. Однако с того дня, как миссис Шиллер нашла в подва­ ле в мусорном бачке ее письма, она не давала о себе знать. Вначале он распечатал ее письмо, О Ромеро ни слова. Каролина сообщала, что живет прекрасно, что ее избрали королевой баскетболь­ ного матча в колледже в этот сезон, что у нее появились две интеллек­ туальные подруги —одна занимается философией, другая, наверняка, еще будучи на младшем курсе, станет редактором литературного^ жур­ нала, выпускаемого в колледже; что, по мнению тренера, стоит ей под­ натужиться, и она выиграет у девушки, которая всегда приходит первой в забеге на двести двадцать ярдов; что на рождество ее приглашают в одну семью в Беверли Хиллз, но она отказалась, поскольку ждет не дождется увидеть своих мамочку и папочку. А также сообщала, ^что получила от мамули письмо с вложенной в него Эйфелевой башней на открытке и считает со стороны папочки большим самопожертвованием жить одному в этом ужасном Данберри, тогда как мама носится по Парижу. И приписка: «Мамуля пишет, что мистер Хейзен пригласил нас всех на рождество к себе в Хэмптонз, и я решила, что мое заявление, будто моей ноги там больше не будет,— просто ребячество. Прошлое — есть прошлое, и я не стала безобразнее от того, что трахнулась головой о приборную доску. Наоборот, я стала даже красивее. Никто и не поду­ мал бы избрать меня королевой, не расквась я тогда себе нос». Что ж, подумал Стренд, по крайней мере хоть она может твердо при­ держиваться сказанного. Он распечатал письмо от Лесли. Оно был длинным. «Дорогой мой,— писала Лесли,— у меня грандиозные новости. Іе- перь ты женат на богатой женщине. Относительно богатой, конечно. Продали мою картину «Дюны», которую я писала в День Благодарения в Хэмптонзе. Линда сдержала слово и выставила ее. Она была куплена первой. Потому, возможно, что ее оценили всего в две тысячи долларов (Две тысячи долларов!!! Во франках это еще больше!), после чего все остальные подпрыгнули в цене от пяти тысяч до баснословной суммы. Продали также акварель, написанную мною в Моугинсе за каких-то несколько часов. Линда заметила, что не представляла, чтобы кто- нибудь еще мог показать РИВЬЕРУ в новом свете, но мне, мол, удалось. Самое же потрясающее то, что ее приобрел человек, который сам художник, известный во Франции. Он даже пригласил меня к себе в студию и сказал, что если я хочу рисовать с живой модели, я могу делать это одновременно с ним. Невероятно, правда? Линда утверждает, что если я буду продол­ жать, как она называет, в этом «моем новом стиле» (ха-ха!) и много работать, то в следующем году она обязательно устроит выставку моих картин в'Нью-Йорке. Я испытываю такой подъем, милый мой муженек, будто парю в небесах, и мне ужасно не хочется уезжать, пока в этом не будет острой необходимости. Линда предлагает остаться здесь дольше, чем мы планировали, и встретиться с тобой в аэропорту «Кеннеди», когда ты отправишься к Хеизену. Все равно тебе ехать мимо аэропорта, а признаться, чем дольше я побуду вдали от Данберри, тем больше это примирит меня с тем, что меня ожидает по возвращении. Я понимаю, это звучит эгоистично, но разница всего каких-то не­ сколько д н е й .’ Конечно, если ты хочешь, чтобы я приехала раньше, пришли телеграмму. Надеюсь, ты заботишься о себе и скучаешь без меня, как и я без тебя. И пожалуйста, не думай, что я одержима сумасшедшей идеей, 81