Сибирские огни, 1987, № 4

сердцу ближе. Не телик, сны смотрю — так сталось. Заветы деда — Во сне я деда, юрту вижу Там, где и юрты не осталось... В МОЕ СЕРДЦЕ... По-над полюсом перелететь Океан, где нетающий лед, Попытается, может суметь Та ракета, которая ждет. На далеком стоит берегу. Угрожает мне, словно врагу. Хочет белого света лишить. Перерезать дыхания нить. Сын народа якутского я. И душа у народа — добра. Не вторгался он в чьи-то края С жаждой золота и серебра. Позабыл про тойонов-господ Мой свободный якутский народ. Я такой вот советский якут. И такими же — внуки растут. Я бывал и в Москве, и в Кремле. Видел, верю делам и словам,— Все, что доброго есть на земле, С пониманьем встречается там. Предки наши — забыть не спешиі — Знали: три у якута души. Мать-душа есть, землица-душа. Да и воздух-душа хороша. Три души — втрое больше друзей! Мне друзья: русский, чукча, туркмен. Каждый, кто для планеты своей Хочет мира насилью взамен. Вот ракеты зачем острие И нацелено в сердце мое. Ччсбы сердце мое, с кулачок, Не стучало свое, а — молчок... О, я знаю: желающих тьма Уничтожить не знавших вины. Все они посходили с ума — Бьют и бьют в барабаны войны. Проклинаю. На быстрых ветрах Время жизни развеет их прах. Проклинаю. Во все времена Пусть не вспомнятся их имена! Пусть земля, Средний мир наш родной, Что для жизни был выбран давно, Приближается к жизни иной. Где беды и войны — не дано. Пусть бессмертного счастья певец, Милый жавороночек, с высот, Не боясь ничего, наконец, Над землей сто столетий поет... КОГДА Я РОДИЛСЯ Когда я родился И солнце увидел впервые, Чернушка-корова С полоской, как снег, по хребту. Желая, чтоб мать и отец мой Услышали голос коровий, Вот так промычала На ранней весенней заре: «Здоровый мальчик, видно по всему. Не пожалею молока ему...» Когда я родился И солнце увидел впервые, Очаг в сером пепле. Как будто погасший давно. Вдруг — тиск!— вспыхнул искрой. Сверкнул под трухлявым поленом. и— вспыхнуло пламя. Пылая, промолвило так: «Богатого черного леса отборные звери, я знаю. Добыча его. Не страшны ему вьюги и дали. Удача огромная ждет его от божества Байаная, Охотника лучшего раньше в тайге не видали». А мышь полевая, Вдруг выскочив шусгро из норки, Присела, добавила, глядя направо-налево: «Повырубит он сухостои, где были пожары. Для пашни в тайге Раскорчует прекрасное место, Такой урожай ячменя соберет. Что, пожалуй, С тем полем, с той пашней И я поселюсь по соседству. И что мне тогда Бесконечный мороз и зима! Уютно, когда У тебя сколько хочешь зерна». А северный ветер пуржистый. Расправив секущие крылья, Свистящие так. Что полет его слышен стоверсто. Промчался над лесом. Вершины деревьев качая. Такое свое С высоты просвистел предсказанье: «Спокойной жизнью жить не будет он. Пройдет дороги-тропки всех сторон. Как я меняюсь. Так и он, в свой срок. На север устремится, на восток... 5