Сибирские огни, 1987, № 4

— Ничего удивительного,— продолжал Бэбкок, ведя машину мед­ ленно, осторожно.— Этот парень Хитц тут же разболтал новость, как только открыл глаза. И с теми еще преувеличениями, могу себе представить, судя по тому, что дошло до меня. Больше того, он по­ звонил своему отцу, и его отец вызвал меня к телефону и говорил со мной... э-э... очень выразительно. Основной смысл его слов заклю­ чается в том, что если я постараюсь замять этот скандал — так он выразился, скандал,— он лишит меня работы. А также угрожал предъявить школе иск за преступную безответственность, поскольку она игнорировала существование заведомо известной нам угрозы — это он о Ромеро, конечно,— и грозился закрыть ее. А чтобы удосто­ вериться, что я действительно понял, что он... э... чрезвычайно недо­ волен, подчеркнул, что если его сыну предъявят обвинение в воров­ стве, он объявит нас соответчиками и возбудит против нас судебное дело за клевету.— Бэбкок устало улыбнулся. Лицо его было серым, напряженным, глаза слезились и под ними огромные темные круги. Руль он сжимал так крепко, что костяшки пальцев побелели. — Что же теперь вы намерены делать? — спросил Стренд. — Боюсь, прежде всего необходимо исключить этого парня Роме­ ро. Если мы этого не сделаем, мы можем потерять половину учени­ ков. Стренд кивнул. — Он сам в этом виноват, сам достукался. — И тем не менее все равно — это трагедия,— продолжал Бэб­ кок.— Затем, я надеюсь как-нибудь уберечь его от тюрьмы. Или хотя бы получить для него испытательный срок. Я уже связался со школь­ ным адвокатом, и он говорил с Ромеро. Мы встретимся с ним в суде. Я пытался избежать этого и хотел позвонить мистеру Хейзену, рас­ считывал, может, он предложит кого другого. Если родители, да еще такие, как у Хитца, дознаются, что мы тратим школьные деньги на защитника Ромеро...— он пожал плечами, не закончив своей мысли. — А как Лесли относится ко всему этому? — Довольно тяжело, боюсь. Она воспользовалась вашим любез­ ным предложением взять отпуск по болезни, и пару недель ее не будет. — Она уже уехала? — Бэбкок удивленно поднял брови. — Да. — Впрочем, я ее не осуждаю. Будь у меня такая возможность, я сам уехал бы,— Бэбкок устало улыбнулся. Школьного адвоката звали Холлингзби. Он поджидал их у входа в здание суда. Полный, цветущий, в отлично сшитом темном костю­ ме. Голос его соответствовал внешности — раскатистый, актерский. — Они скоро приведут парня,— он галантно поклонился Стренду, когда Бэбкок представил их,— Я уже говорил с мальчиком, но, боюсь, случай трудный. Ромеро категорически отказывается' взаимо­ действовать и давать показания. Заявил, что рта не откроет, даже не станет объяснять, почему он сделал то, что сделал, хотя в поли­ цейском участке утверждал, будто Хитц украл у него деньги. «Пусть думают, что хотят,— сказал он мне.— Какой смысл говорить?» Ска зал, что это моя обязанность, и что я могу говорить все, что сочт] нужным. Похоже, он знает о законности больше, чем ему следовалс бы на его же благо. Заявил, что его не могут заставить инкримини­ ровать себя, а сам он не собирается этого делать. На мой вопрос, ш каком основании он подозревает в воровстве именно Хитца, он отка зался отвечать. Только сказал, что всегда знал, что рано или поздю попадет в тюрьму, что многие из его друзей уже побывали там і это ничуть его не пугает. Такое его поведение, должен вам признать ся, не встретит отклика у судьи. И у членов жюри тоже, если на т( пошло. Ему уже исполнилось восемнадцать, и его будут судить, каі 54