Сибирские огни, 1987, № 4

лившаяся, ничейная блочная времянка — и он уже хотел было часть блоков завезти к себе на садовый участок. Но Саша, жена, вовремя остановила его. — Я тебе дам! — пригрозила она. — Смотри! Возьмешь ты — тогда что угодно будут тащить твои подчиненные. И ты, просто-напросто, окажешься бессильным воздействовать на них. И не совсем внятная тогда справедливость ее слов — так как речь шла о действительно ничейных, брошенных блоках — сейчас была осо­ бенно очевидной. «Главное, не кради для себя,—думал он.— Все остальное прости­ тельно. Оно —для дела. Потом, когда отстроишься, мехмастерская са­ ма, своим фактом существования, тебя оправдает...» На садовом участке, который они купили как раз в прошлом году, перед началом стройки, не было никакого жилья: прежний владелец только прилепил к забору деревянный сарайчик — щелястый, продувае­ мый, но с надежной, правда, крышей, и Саша нашла, что им этого са­ райчика вполне хватит. — Обойдемся! —пресекла она все его хозяйские порывы.—Это да­ же романтично. Как в шалаше, черт возьми! Сад свой они любили, хотя и бывали в нем редко и неподолгу. У Саши командировок было даже больше, чем у Андрея. Саша в саду предпочитала лежать на раскладушке где-нибудь под яблоней, недвижно, молча и смотреть в синь неба. Так она порой и за­ сыпала. А проснувшись, словно преображалась: заигрывая, кидала в него комочки земли, звонко, по-девчоночьи, смеялась. Он в саду, в механической работе, искал спасения от своих неотступ­ ных служебных забот и дел: ковырялся на грядках, перевязывал мали­ ну, обрезал ветки яблонь, усы клубники — и делал все с усердием, ста­ рательно. И именно эта его старательность была непонятна соседу по саду, Олегу, и даже выводила того из себя. Он, например, никак не мог уяснить, для чего Андрей возился с дымокуром перед ночью с замороз­ ками возле двух кустов смородины, с которых и урожая-то собирал едва ли не горсть, или для чего прованивал весь сад, уничтожая какую- то тлю на облепихе, если потом все равно уезжал в командировку и вся ягода оставалась в зиму на ветках. — Эх ты, хозяин! — ругался Олег.— Руки бы тебе поотбивать! Сам же Олег хозяйствовать умел. Сидели как-то они с Андреем, пили чай, случайно упомянули о бане — хорош, мол, чай после крепкого пара! —Олегу вдруг стало словно невмоготу. И уже на другой день он сложил из бревен основание, поставил столбики, схватил их крестовинами. Столбики валились из стороны в сторону, падали —Андрей уверенно считал, что ничего из этой затеи не получится,—но Олег ничуть не колебался: знай приколачивал к кресто­ винам разномерные дощечки. — Ничего, ничего,— приговаривал он.— Потом сами стены и будут ее держать. Действительно, через неделю баня была под крышей. А яблони Олег порой крутил-вертел так, что казалось — погибло де­ рево: изо всех сил выгибал ветви кверху, подпирал их колами, обрезал, обстригал — не дерево получалось, а уродец. Но приходила осень — и яблони его, в отличие от Андреевых, лелеемых и оберегаемых от всякого насилия, оказывались усыпанными плодами. В один день Олег повыдергал в углу малину и огородил металли­ ческой сеткой закуток. — Заведу кроликов,— заявил он. И к зиме он уже на самом деле свежевал десятка два тушек. А потом завел кур. Андрей как-то пошутил: — Ну и куркуль же ты, однако! — Я не куркуль! Я — рабочий человек, понял! Я не краду, не 29