Сибирские огни, 1987, № 4

Ефимовича, рекомендовал ее на должность главбуха. Да и Владимир Ефимович нашел этот выбор верным. — Чего-то она, правда, еще не знает... Ну а уж в чем уверена —не своротить. Вспомните хотя бы случай с вашим Афанасьевым... Бурильщику с его участка неправильно начислили пенсию — и все из-за записи в трудовой книжке. Кадровик уперся, и она подняла на ноги всех: и руководство управления, и собес, и облсовпроф. — Ваше дело, — кричал кадровик, — чтобы, наоборот, лишнее с государства не взяли. А вы лезете в чужое дело, да еще и пы­ житесь... — Мое дело, чтобы было правильно,— непоколебимо стояла Любовь Захаровна на своем. Кадровик вгорячах поставил перед Виктором Сергеевичем условие' «или я или она!» —и вынужден был, в конце концов, уйти... Она была трудолюбивой и исполнительной — всегда даже как бы стремящейся предугадать просьбу, мнение, решение Андрея. — Мы там собираемся сделать большой взрыв на низком уступе...— начинал было он. — То есть вы хотите, чтобы я прикинула — не подзалетим ли мы с затратами по материалам в этом месяце? — Да, да, да... вы умница! — хвалил ее Андрей. И до этой стройки ему легко и хорошо работалось с Любовью З а ­ харовной. Правда, тут вроде бы был один нюанс. Тот же Владимир Ефимович, увольняясь, шепнул Андрею: — Между прочим, по моему стариковскому наблюдению, она влюб­ лена в вас как кошка. Так что, будет за вас всегда горой. Но Владимир Ефимович скорее всего домышлял. Она просто, на взгляд Андрея, была немного льстивой с ним, начальником. Когда ей что-то требовалось от Андрея: отпроситься ли до звонка домой, выписать ли что-нибудь — она всегда смешно и наивно, как ему казалось, начинала с комплиментов. — Это просто поразительно, Андрей Васильевич,— говорила она, например,— как это вы смогли предусмотреть с дорожно-транспортными расходами — не имея ни наших всех журналов, ни отчетности... Ну просто прекрасная получается себестоимость! Или: — У вас такой замечательный костюм! Вы шьете в ателье или поку­ паете готовое?.. Удивительно образцовая у вас фигура! А тут мужу возьмешь — там висит, там жмет... Ее большие зеленоватые глаза при этом сужались, а чуть выпираю­ щие скулы розовели. — Вам что-то надо? — понимающе улыбался Андрей. Андрею казалось, что он видел Любовь Захаровну насквозь, и эта ее открытость для него, незащищенность, что ли, заставляли его быть снисходительным, и он почти никогда не отказывал ей в просьбах. Хотя, правда, эта снисходительность порой и оборачивалась против него — особенно в дни совместных поездок в Москву. Там, в Москве, отзаседавшись, Любовь Захаровна то, повосторгав- шись его вкусом, уговаривала помочь сделать покупки в ГУМе или ЦУМе, то упрашивала покататься на теплоходе. А в прошлом году, перед отчетом, ей прямо-таки загорелось сходить в какой-нибудь известный московский ресторан. — Пойдемте, пожалуйста,— просила она.—Одной как-то непри­ лично... а я никогда не была... Ну пожалуйста! С таким мужчиной... Деньги у меня есть...— она хлопала ладошкой по сумочке. — Что за ерунда...—оскорбился Андрей. — Ну... ваши деньги — ваши деньги... У вас отчет перед женой... Любовь Захаровна выбрала ресторан в центре города — был в нем полумрак, играла музыка. Выпивая вино, она проникновенно, томно смотрела на Андрея, близко придвигалась к нему, улыбаясь, поправляла 18