Сибирские огни, 1987, № 3

Будет кое-кому не до смеха, как сверкнут и пистоль и палаш, и большая начнется потеха после возгласа: — На абордаж!.. Только лица пиратские постны и кислы, как от боли зубной: ведь песок тот не золотоносный, а обычный, привычный, речной. Говорят, что сыпучесть другая у песков, что в низовьях лежат, что структура совсем не такая, .говорят, говорят, говорят. И пока не додумались воду по реке транспортировать впрок — вниз песочек везут теплоходы, Не хватило осенней ночи нам,— а она была так длинна! — чтоб к рассвету прийти в Могочино: пала белая пелена на холодные воды серые, на осенний прибрежный лес... Мир с его красотой безмерною растворился, увялі, исчез. Только блеск отсыревшей палубы ясно виделся в этот миг, только слышался где-то жалобный растерявшейся утки крик... Я-то знаю: это мучение — на речном, на любом пути,— когда ведомо направление, но не можешь к цели идти. Знаешь путь — наслаждайся, радуйся. вверх — везут теплоходы песок. А зачем! Почему! И куда там этот самый песочек идет!.. Нет! Не будут, пожалуй, пираты делать на караваны налет. Уж не так-то они бестолковы! Им, конечно, известно о том, что ни грамма песка золотогр нету в этом песке золотом. ...Я реку не назвал. Но, коль спросят, назову ее точно и в срок... Впрочем, только ль по ней перевозят, по одной ли по ней перевозят драгоценный, бесценный песок! Й ТУМАН ну, а коль за туманом цель, поворот хотя б на полградуса может выбросить вдруг на мель... Нам минуты кажутся длинными. Два часа будем ждать, пока краны с шеями журавлиными замаячат издалека. К их призывному нетерпению — осторожно, шажком, вперед — через полосу невезения пробирается теплоход. Обозначен путь его створами. Плесов стиснута ширина берегами, по-над которыми виснет белая пелена. 'V- -У- Шагать бы безбрежным раздольем да слушать бы птиц разговор, глядеть бы без страха и боли в безоблачный синий простор... Но смотрят на мир безразлично тупые головки ракет. И много речей, как обычно, и много решений приличных, и мало на весь белый свет безъядерных зон... И, как видно, понятно не всем до сих пор: молчать в наше время — постыдно, быть тихим нейтралом — позор. За этим молчаньем безбранным безмолвье безводной реки, безжизненные океаны, безлюдные материки. Преступно молчанье безликих, безмерно опасно оно... Но много еще безъязыких, еще безголосых полно в безмирном том мире, в котором порой бестревожно живем, в котором бездымный порох безумным пахнет огнем. 0 ♦