Сибирские огни, 1987, № 3

сит; плоды ее: мирные чувства и покой сердца. А жена твоя ядреная баба, живот упрочился мышцами от беспрестанных наклонений то над грядкой, то у печки, то у корыта в бане, где она купает детей, притащив оберемок дров и подтопив каменку,— и после купания вымоет пол и полок, и разогнется, и рукавом отрет пот со лба, а спина крепка, и ноги надежно держат ее вместе с грузом двух ведер воды на коромысле; и когда наконец наступает благодатный вечер — как сладко отпустить натрудившееся тело на волю, и окинуть праздным взглядом уютный дом, и перечислить все составляющие порядка: куры успокоились на насесте, огурцы и помидоры засолены и варенье наварено, а капусту рубить еще рано — в заморозки, она одна только и осталась на огороде налитыми белыми кочанами, и пару кочанов надо будет оставить стоять: может, заяц прибежит зимой погрызть и напетляет на белом пухе снега следов — ребятишки выйдут утром, будут радоваться и гадать, кто был, а сейчас ребятишки вымыты, и Руслан тормошит Лерку, а она заливается своим брызгучим смехом в братних руках, и, может, прав председатель-отец: не надо никакого водопровода и ванны, не надо ничего облегчать себе, а каждый день питать мышцы трудом, получая взамен торжественное чувство усталости и целесообразности жизни, и не знать бессонницы, и не тосковать больше по неисполнимой любви, потому что любовь исполнилась и сбылась, пропитав собою, как вездесущая влага дождя, все предметы твоего труда и соединившись в этих предметах с любовными руками хозяина, и в земле, разветвляясь, как корни растений, она осуществилась и молчаливо теперь плодоносит вне тебя, вне твоего сердца, потому что и само твое сердце уже вышло из тебя и распространилось на весь близлежащий мир, нераздельно сраставшись со всем, что там есть. И можно спокойно спать, не тревожась больше за свою любовь: она живет и растет без твоего участия, как растения твои на земле- И возобновится жизнь в том покинутом уголке мира, где избушка с земляным полом и научный плакат на стене про устройство пчелиного организма. Снова будут бархатные пчелы носить мед и вверяться человеку. И беспечальный цыган будет пасти своего коня, и ничего-то ему от жизни не надо, только бы тепло, трава и петь. И Нина перестанет наконец мучить Севу своим неутолимым спросом. Соседка сказала: «Что такая бледная? Аж синяя. Вставай пораньше и выходи дышать самым первым воздухом». Странное лекарство — «первый» воздух. А может, самое верное? Живет в деревне необразованных и некнижных людей полно — и каждый имеет необходимый ум, не худший, а может, и лучший, чем горожанин. Может быть, и все в природе обладает своей долей разума. Садовая земляника, например: она выпускает во все стороны свои отпрыски, стремясь захватить как можно больше жизненного пространства, и так увлекается от жадности, что может позабыть про свои плоды, сил на них не хватит, если не оборвать ей вовремя эти жадные побеги. «Чтобы так глупо веста себя, не правда ли, необходим «разум»? — написала Нина мужу. Посидела немного и отважилась: «А что, Сева, не переехать ли нам с тобой жить в деревню, а?». ГЛАВА 10 И ТОГДА ОН ... Древйие ошибались в том, что мир создан из четырех стихий: воды, земли, огня и воздуха. Мир создан из одного света. То есть из той материи, реликтовый вид которой заполняет пространство в фор- 35 2 *