Сибирские огни, 1987, № 3

Спортивное руководство осудило поведение Тарасова-тіренеіра, не имевшего морального права на такой беспрецедентный поступок, да к тому же на глазах у миллионов зрителей. Он был на какое-то время лишен всех почетных званий и отстранен от руководства сборной. Так как этот матч судил я, то долгое время терялся при встречах с Анатолием Владимировичем. Казалось, и не в чем винить себя, а на сердце тяжесть... Превратности судьбы всегда раскрывают истинную ценность человеческого характера. Настоящий человек не будет искать виноватого в другом, выпрашивать снисхождения за старые заслуги. Тарасов — человек сильного характера. Вот почему через некоторое время досадный инцидент постарались забыть, и вместе с Аркадием Ивановичем Чернышевым Тарасов вновь возглавил сборную страны, обеспечивая победы советского хоккея на чемпионатах мира и Олимпийских играх. Сейчас, когда давным-давно улеглись страсти, нельзя не признать, что по существу своего возмущения армейский тренер был прав. Зимние крытые стадионы, подобные Л у жникам, где проходила та игра, были еще малочисленны. Игры преимущественно проводились на открытых катках, что, однако, не мешало болельщикам до отказа заполнять трибуны, не обращая внимания на снегопад, мороз и ветер. Чтобы уравнять условия играющих команд при нечетном числе периодов, третий период делился пополам, команды менялись воротами. Сигнал на окончание первой десятими- нутки давал по секундомеру судья чистого времени. С появлением световых табло этот судья должен был синхронно дублировать время по контрольному секундомеру во избежание всяких случайностей. И та самая шайба, из-за которой разгорелись страсти, влетела в ворота спартаковцев, когда на табло оставалась до смены ворот целая (!) секунда игрового времени. Забита она была по всем правилам, и я ее, конечно, засчитал, но, подъехав к судейской бригаде, неожиданно получил разъяснение, что шайба забита после сигнала судьи чистого времени и засчитана быть не может. А сигнал был дан по контрольному секундомеру. Главный судья отвечает за правильность забитого гола, но, следуя правилам, он не может засчитать его после сигнала на окончание игры, так как такой гол будет опротестован другой командой: ведь игроки при свистке могли уже остановиться... Сейчас достаточно ясно, что ошибка была допущена судьей чистого времени: он не синхронизировал свой хронометр с табло. Как же по-человечески не понять Анатолия Владимировича, его нежелание вникать в какие бы то ни было объяснения, когда на табло во время конфликта горела та самая оправдывающая его секунда, что доказывала правомерность заброшенной шайбы. Д а, Тарасов поступил невыдержанно. Но я не берусь утверждать, что при подобных обстоятельствах кто-либо из тренеров совладал с собой. Большой мечтой Тарасова было организовать встречи с канадскими профессионалами на уровне лучших клубных и сбоір- 136 ных команд. Ему удалось, по существу, провести всю подготовительную работу на многочисленных матчах с любительскими, полупрофессиональными и юниорскими командами Канады и США. К сожалению, встречи на «высшем уровне» состоялись уже без его участия, когда сборную страны возглавили другие тренеры. Анатолий Владимирович сделал необыкновенно много для становления советского и развития мирового хоккея. В канадском музее истории и славы хоккея, который находится в Торонто, где прослежена эволюция самой игры, всего спортивного снаряжения, коньков и клюшек, где удостоены чести и памяти выдающиеся игроки, тренеры и судьи Канады, не был «экспонирован» ни один иностранец. Не удостоены этой чести даже американцы, игравшие в канадских командах, но не являвшиеся подданными этой страны. Исключение было сделано лишь для Тарасова. В 1974 году в музее поместили его портрет, выполненный художником, с таким сопроводительным текстом:. «А. Тарасов — выдающийся хоккейный теоретик и практик, внесший огромный вклад в развитие мирового хоккея. Мир должен благодарить Россию за то, что она подарила хоккею Тарасова». В конце 1974— начале 1975 года в Канаде проходил молодежный чемпионат мира, на который Анатолий Владимирович был приглашен в качестве почетного гостя. Я был свидетелем его исключительной популярности в этой стране, высоких знаков внимания, оказанных многими видными деятелями мирового спорта. Не забывается и забавный эпизод, связанный с этим чемпионатом. В Канаду мы летели вместе с Тарасовым и прибыли в Монреаль за три дня до начала соревнований. Нас встретил Аги Кукулович, считающийся в Канаде специалистом по советскому хоккею. На всех состязаниях с участием наших спортсменов он является еще и переводчиком. — Есть небольшие проблемы,— сказал Аги.— С размещением. Временно вам придется пожить не так комфортно. Через день-два на каждого будет отдельный номер. А пока — только номер на двоих. И выпало мне жить вместе с Тарасовым. Представляете?! Я — на седьмом небе! Хоть какое-то время побыть вместе с таким человеком, пообщаться с ним! Он столько знает! Я был просто по-мальчишески счастлив. Получили ключ. Поднялись в номер. — Ну, что, сибиряк? Посмотрим, какой ты есть, когда не судишь. Не храпишь? — Не-ет, что вы! — Уже хорошо. Время позднее. К тому же долгий и утомительный перелет, да еще разница во времени. А меня предупредили, что назавтра буду судить товарищеский матч. Разобрались, расположились, приняли душ. Я быстренько в постель, чтобы отдохнуть с дороги. И, откровенно говоря, не хотелось мешать Анатолию Владимировичу, который тут же уселся за стол, разложил бумаги, что-то пишет. Не успел я глаза закрыть,— толчок в бок.— Ты что, спать сюда приехал? Давай- ка вставай!