Сибирские огни, 1987, № 3

матчей, судьи, якобы, теряли свой авторитет. Я придерживался иной точки зрения, полагая,, что тренеры — эти великие труженики — делают все от них зависящее, разыгрывая матч-спектакль по заготовленному в нелегких раздумьях сценарию, а моя задача, задача арбитра, не мешая ходу этого спектакля, помогать реализации в игре тех идей, которые вынашивали тренеры. С большим желанием и интересом посещал я тренировки мастеров хоккея. Они обогащали, позволяли быть в курсе поисков, не отставать от развития хоккея. И в Москве, и в других городах, где выступали ведущие команды, свое свободное время старался обычно провести на учебных занятиях спортсменов, пытаясь разобраться в установках тренеров, особенностях их приемов, в том, как эти установки и приемы осуществляют игроки. И это не было простым любопытством, потому что после, во время выступлений этих команд, мне было значительно легче ориентироваться в действиях хоккеистов. Чем больше набирался опыта судейства, чем чаще стали мне доверять матчи ведущих наших команд, тем охотнее шел я на тренировки. Естественно, с наибольшим интересом и пользой смотрел, как готовятся к поединкам команды ЦСКА, «Спартак» и «Динамо», традиционные соперни- ники, встречи которых всегда вызывали огромный интерес любителей спорта. Особенно часто посещал я тренировки армейской команды. Приходил на стадион ЦСКА на Ленинградском проспекте, забирался повыше на трибуну и часами наблюдал, как занимается с хоккеистами Анатолий Владимирович. Меня удивляло, что в этих занятиях никогда не было повторений. Всякий раз Тарасов проводил тренировку по-иному. Он был просто неистощим на придумывание заданий игрокам, и в таком темпе, с таким разнообразием и даже, я бы сказал, неожиданностью предлагал все новые и новые задачи, усложняя их, повышая нагрузки, что это не могло не увлекать спортсменов. Сейчас хоккеисты на тренировках проделывают куда большую по объему работу, неизмеримо возросли скорости, физические нагрузки, и это считается в порядке вещей, но в то время казалось невероятным, как выдерживают, с какой легкостью и увлечением выполняют ребята безжалостные установки тренера, не замечая усталости, сохраняя бодрость и свежесть перед ответственными матчами. Набор упражнений, их последовательность и разнообразные комбинации все было подчинено конкретной задаче дня, поставленной Тарасовым перед командой. Скажем, назавтра предстоял матч со «Спартаком», а сегодня на тренировке Анатолий Владимирович назначал одну пятерку играть за спартаковцев — в их стиле, в их манере. Так прямо и определял: ты — Старшинов, вы — братья Майоровы... Учтите, предупреждал он остальных, эта пятерка действует обычн# так... начинает атаку таким образом... от них можно ожидать таких ходов... И минимум два игровых состава армейцев сосредоточенно репетировали схватки со «спартаковцами». По ходу тренировки возникали интересные и неожиданные решения тренера. Для меня все это было откровением. Кстати, одну из ключевых встреч армейцев со спартаковцами, от которой зависело, кто из них станет в 1968 году чемпионом страны, было доверено судить мне и Виктору Домбровскому. Матч оказался весьма драматичным. Наверное, именно накопленное к тому времени понимание особенностей стиля обеих команд в немалой степени спасло меня от действий, которые могли бы негативно сказаться на результате ипры. В те далекие шестидесятые годы, по моему мнению, тактический арсенал советского хоккея был гораздо разнообразнее. «Динамо» имело свой стиль игры, который никак нельзя было спутать с манерой игры «Спартака». У «Химика» — свое лицо. Да и армейцы отличались своеобразным почерком. Это был период поисков, когда большие, самобытные тренеры, отстаивая свою точку зрения, доказывали ее в бескомпромиссных поединках команд на льду. Вот почему Тарасов настраивал игроков на противодействие конкретному сопернику, конструируя на тренировках ситуации в стиле коллег-оппонентов. Перед матчем с динамовцами отрабатывался «забор» из четырех игроков у синей линии. Против «Химика», исповедовавшего тогда игру от обороны, Анатолий Владимирович разыгрывал контратаки, хотя стиль этот он не воспринимал, считая его антихоккеем. Для него существовал всегда только открытый, мощный, стремительный, атакующий хоккей. Его команда всегда имела установку буквально с первых мгновений ошеломить противника штурмом, решить судьбу матча уже в первом периоде. Не однажды, побывав на тренировках у Тарасова, в матчах, которые я судил на другой день, без труда угадывались игровые ситуации, легко читались очередные, ходы армейцев, отработанные ими накануне вместе с тренером. О своеобразии хоккея тех лет, о разностильности команд, о переменах в хоккее, произошедших со временем, надо сказать подробнее, обстоятельнее, и я скажу об этом, но позже. А сейчас — о Тарасове. Если Анатолий Владимирович видел меня на трибуне во время тренировочных занятий, он не упускал случая спросить: __ Что, сибиряк, опять приехал выведывать секреты Тарасова? Так он Ш утил, когда бывал в добром располож ении духа. Хотелось бы вернуться к упомянутому злополучному матчу армейцев со спартаковцами, в котором ЦСКА уступили золотые медали первенства страны 1968 года. Он, пожалуй, особенно показателен тем, насколько должен быть предельно выдержанным и хладнокровным в любых игровых ситуациях наставник хоккеистов, какими горькими последствиями может обернуться эмоциональный срыв тренера и для него самого, и для команды. Потеряв контроль над собой, показывая свое несогласие с решением судей, не засчитавших шайбу, заброшенную игроком ЦСКА , А. В. Тарасов более получаса не выпускал на лед овою команду, задерживая матч, который транслировался по телевидению на всю страну. 135