Сибирские огни, 1987, № 3

годах^она находилась на грани краха. Это был наиболее щедрый дар, самый щедрый. Ему мы обязаны нашим новым спортзалом, нашей библиотекой, одной из самых лучших среди других школьных библиотек на востоке страны, и многими другими благами... Пожилая дама, завещавшая нам деньги, была исключительно религиозной, с твердыми своеобразными убеждениями, и в своем завещании поставила непременным условием, чтобы каждый ученик ежедневно посещал часовню. К этому она еще добавила, что все мальчики должны появляться в столовой в пиджаках и галстуках. В других школах давно отказались от таких традиций. Мы же не можем. Я подумал, может, вам удастся убедить Ромеро, и мне не придется прибегать к официальным мерам. — Попытаюсь,— ответил Стренд. — Вы сами, должно быть, заметили, что богослужение практически объединяет все религии. В школе не так уж много католиков, и всего несколько евреев, и, похоже, для них не представляет особого труда подчиняться школьным правилам. Заметьте это Ромеро. — Хорошо,— сказал Стренд.— Мне жаль, что он причиняет столько беспокойства. — К сожалению, до окончания семестра возникнет еще немало осложнений. И не только с Ромеро,— ответил Бэбкок. После занятий Стренд пригласил Ромеро к себе и передал ему слова директора, используя все его аргументы. Ромеро молча выслушал и покачал головой. — Мне наплевать на евреев и других католиков,— сказал он.— Я сам себе католик. — Когда в последний раз ты ходил к мессе? — спросил Стренд. Ромеро осклабился. — Когда меня крестили. Я не верю в бога. Если я должен выбирать между часовней и школой, тогда я лучше пойду укладывать вещи. — Ты действительно хочешь, чтобы я передал твои слова директору? — Да. — Можешь идти, — сказал Стренд. Когда на следующий день Стренд передал Бэбкоку разговор с Ромеро, директор только вздохнул. Большая часть их беседы, отметил Стренд, сопровождалась его вздохами. — Что ж ,— произнес он,— если никто не поднимет шум, мы как- нибудь переживем это. — Есть еще одна вещь,— сказал Стренд.— Относительно моей жены. По средам у нее нет уроков, только в четверг в десять утра. Вы не сочтете накладкой, если она каждую среду будет ездить в Нью-Йорк? У нее осталось несколько учеников, и ей не хочется их бросать. — Я отлично понимаю,— сказал Бэбкок.— Никакой проблемы. Стренд вышел из кабинета. Какой славный, разумный и гибкий человек, подумал он. — Тебе повезло, что мистер Бэбкок такой покладистый человек,— сказал Стренд Ромеро на следующий день. Он заставил парня помучиться целую ночь, прежде чем сообщил ему решение Бэбкока,— Он оставляет тебя в школе. Но никому об этом не рассказывай. И тебе следует поблагодарить его в письменном виде. — Вы не спросили его, САМ-ТО ОН верит в бога? — Не искушай судьбу, молодой человек,— рассердился Стренд. Ромеро достал из кармана листок бумаги и развернул его. — Вот бумага, на которой требуется ваша подпись, мистер Стренд. Это разрешение моей матери, чтобы меня включили в футбольную команду. Я получил ее только сегодня днем. Стренд взглянул на листок бумаги. Это был официальный бланк с факультета физкультуры со свободной графой для подписи родителей. В данном случае вместо подписи фамилии родителей был карандашом выведен крест. Ромеро в упор глядел на него своими темными глазами, открыто, вызывающе, и, как всегда, Стренд почувствовал себя неловко под этим взглядом, 105