Сибирские огни, 1987, № 3

венными. Мои опасения оправдались самым печальным об­ разом: однажды, когда Лесли не было дома, я проходил мимо ее закрытых дверей и услышал рыдания. Я открыл дверь. Она сидела на полу в углу комнаты и плакала. Я наг­ нулся к ней, обнял, и, спустя некоторое время, она успоко­ илась. Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и с уси­ лием улыбнулась. — Это случается только изредка, папочка• Возможно, потому что идет дождь. Не меньше беспокойства вызывает у меня и Лесли. Хотя внешне она вроде выглядит как обычно, такая же сдержан­ ная, как всегда, но что-то в ней все же изменилось. Она, как правило, бывала собранной, решительной, а последние дни в Нью-Йорке я замечал, что порой она какая-то рассеянная, неуверенная, бессмысленно переходила из комнаты в комна­ ту, с книгой в руках или с пачкой нот, не зная, что с ними делать, клала их совсем не туда, куда надо, а потом в смя­ тении искала их повсюду, чтобы минуту спустя снова поло­ жить их не в тотугол. Ни Лесли, ни Каролине, да и вообще никому я не гово­ рил, каким образом у Каролины оказался переломанным нос. Думаю, Каролине, наверняка, хочется забыть об этом и о том, что она нас обманула. И с ужасом думаю, как посту­ пила бы Лесли, узнав правду. За себя я тоже не могу ру­ чаться. Доведись мне встретить того парня, который ударил ее, а под рукой окажись у меня смертоносное оружие, боюсь, я воспользовался бы им. Рука Стренда дрожала, он перестал писать и уставился на последние строчки. Его обычно ровный почерк вдруг превратился в неразборчивые каракули. Он отложил авторучку и отодвинулся от стола. Время, он понял, не давало иммунитета от огромной всеобъемлющей ярости, которая охватила его тогда в коридоре больницы, когда Хей- зен сообщил ему об исповеди Каролины перед доктором Лэйрдом. Джимми сказал бы, что он слишком бурно реагирует, что родители склонны преувеличивать. Стренд встал, подошел к застекленной створчатой двери, ведущий в сад, вышел и сделал несколько глубоких вдохов к выдохов, чтобы успокоиться, хватая ртом огромные порции душистого ночного воздуха. На следующее утро он проснулся довольно рано, чтобы успеть к завтраку в общей столовой, но даже не пытался припомнить фамилии полусотни людей, с которыми встречался накануне вечером. Когда возвращался в «Мэлсон резиденс», стараясь сдерживать по совету доктора Принца свою стремительную походку, он увидел сидевшего на ступеньках крыльца могучего негра. Несмотря на его габариты, ему было не больше восемнадцати. — Мистер Стренд? — произнес он, вежливо поднимаясь. — Да. — Меня зовут Александр Роллинз. Я приписан к этому дому. Они пожали друг другу руки, и Роллинз застенчиво улыбнулся. — Я регбист и ночевал в общежитии Уортингтон вместе со всеми другими членами команды, но решил, если вы не против, перебраться сюда днем раньше. В день приезда тут жуткая суматоха, все эти мамочки и папочки...— Голос у него был глубокий, мелодичный, и говорил он с правильным новоанглийским произношением, и Стренду пришла в голову мысль, что, может, следует убедить его серьезно заняться пением. Надо сказать Лесли об этом. — Конечно, что за разговор,— сказал Стренд,— Твоя комната номер три на верхнем этаже,— Регистратор дал ему список ребят, кото­ 98