Сибирские огни, 1987, № 2

во множестве примеров. Некоторые вещества становятся в поляри­ зованном состоянии прозрачными, насквозь. Потом поляризация рас­ сеивается — и кристалл мутнеет... ОНА ВСЁ ПОНИМАЕТ — тоже поляризация любви. 'Открываются уши и становятёя прозрачными глаза. Весь мир тай и хлынет в эти открывшиеся окна. Или еще так: будто ты был сейф, закрытый на автоматический замок с кодом. И вдруг набрали нужное сочетание цифр — и вот ты весь нараспашку. Свет включился, сквозняком продуло, и вообще, мир стал другой. Будто ты получил дополнительный орган чувств... Потом будешь удивляться, куда все это подевалось — и понимание, и прозрачность, и дополнительное зрение. Откуда опять глухота... И вот, она сперва всё поняла, а потом, когда опять про квартиру — она: — Ты не хлопочи. Если нам суждено — обязательно что-нибудь подвернется. А не судьба — так препятствия вырастут выше головы. — Ты веришь в судьбу? — Верю. — А можешь дать мне материалистическое объяснение этому? — По телефону? — А ты в трех словах. — Ты злоупотребляешь казенным телефоном. •— Я звоню из дома. За свои родные деньги. — А где жена? — Вика!.. — А, она уже ушла на работу! (Откуда во сне эта очищённос(ть, почему она не выживает в дейст­ вительной жизни? Японцы, делая вещички из лака, уплывают для этого на лодке далеко в океан — чтобы не было в воздухе ни одной пылинки — и вот только тогда, слой за слоем, наносят свой черный лак). — Я жду: материалистическое обоснование судьбы! — Человек рождается весь из двух всего-навсего клеток, и устрой­ ство его — и физическое, и душевное — заданы изначально неизбеж­ но и неповторимо. Как опечатки его пальцев. И вот, эта единствен­ ная комбинация пробует воткнуться в ту или иную лунку жизни, в то или иное гнездо — но вставиться может только в одно единственное свое. И каждый из нас, методом исключения, методом проб и ошибок, выходит наконец на свой единственный последний путь. — Все вранье. И ничего для нас судьба не сделает. В особенности квартиру!' — Слушай, Глеб, а может, все-таки скажешь жене?.. Мне кажется, она сама должна предложить тебе поделить-квартиру. Ты же сам го­ ворил, что она великодушный человек. ;— Ай, Вика! Да как человек может быть великодушен к тому, кто сильнее его и кто его победил? Простить можно только слабейшего. И поддаться только слабейшему. И проявить великодушие. А когда бо­ решься с сильнейшим — ну, ты женщина, ты этого можешь и не знать — а я еще из детства помню: будешь визжать, кусаться, пойдешь на запрещенные приемы, но будешь сопротивляться до конца. Так и женщина. Она еще слабее ребенка. Слабый не может прощать сильного. Он может только ненавидеть и мстить. — Ну хватит уже, я поняла твою гениальную мысль. — Не кричи на меня! И не смей придираться к моей жене! — А ты не смей больше оставаться с ней под одной крышей!1Я требую этого! — Интересно, куда же я уйду? — Хоть куда. Хоть палатку разбей во дворе своей ТЭЦ и там жи­ ви, В конце концов, у тебя есть кабинет. Отдельный кабинет! На­ чальник, елки-палки!.. Был момент, казалось: от всей этой неразберихи — как человек от неразрешимости зажимает уши руками, зажмуривает глаза и кри­ во