Сибирские огни, 1987, № 2

Долетел запев: «Люблю...» Из частушки легкокрылой,— Не оно ли подхватило: — Ой лю-лю, лю-лю, лю-лю... Не оно ли! Да, оно, Разгорясь, помолодело, Расходилось и запело. Забродило, как вино, — Ой лю-лю, домовый ряд! Двадцать лет вдали я прожил От тебя, чтоб стал дороже И родней ты во сто крат! Озорной звени, куплет, Из конца лети к другому: Я молюсь селу родному, Потому как бога нет! Под заливистый баян Потешаюсь непрестанно До зари багрово-рдяной, Без глотка спиртного пьян. Жажду влагой ледяной Утоляю в час рассвета, И у окон сельсовета Отрезвляюсь: — Что со мной! Прежний вид не стал иным, Все, что помню, уцелело. Только речка обмелела. Только сам я стал седым. Сердцу жаркому велю Поостыть. Оно ж в утеху. Как в ночи, подобно эху Ловит дальнее «лю-лю». Подпевает, гонит грусть, Перемену предрекает: — Все вокруг моложе станет,- Враз и я омоложусь. Озаряй же, солнце-свет, Нашу улицу родную. Не ее ль боготворю я, Потому как бога нет! * * * За селом, на взгорье, в поле чистом, Где стою я недвижим и тих. Высятся кресты и обелиски В' память дедов-прадедов моих. Предо мной — замшелый знак могильный. Суждено здесь было в землю лечь Смерду изнуренному Даниле Первым из других моих предтеч. Рядом — плиты в надписях и датах. Письмена эпох переплелись. «Божий раб» — читаю под распятьем. Под звездою: «Первый тракторист». Сердце бередит и мысли будит Все видавший старый сторож-клен: За одной оградой — общность судеб. Вдоль могил тропинка — связь времен. Замечаю: отступили травы С высоты. Гвоздикою густой Холм порос, , чтоб багроветь во славу Пахарей, нашедших в нем покой. И видна мне к северу и югу, Хоженная вдоль и поперек, Потом окропленная округа Их надежд, свершений и тревог. Близ — хлеба под солнцем колоеятся. А за ними — вон он! — белостен Элеватор — память хлебопашцам Десяти и двадцати колен. СОБЕСЕДНИЦА Зовет меня хозяйка в дом, Военного, заезжего. Зовет, назвав своим сынком. Как года два назад, притом — Еще нежнее прежнего. Присела и лицом на свет Меня сажает около. Потом — конца вопросам нет: «Надолго ль! Дочке сколько лёт! Как служишь! и далеко ли!..» И вот сижу, веду рассказ О всем, что «с нами деется». Не пять минут, а ровно час С меня не сводит влажных глаз Седая собеседница. 4 А со стены следит за мной Из-за стекла портретного Малыш с курчавой головой, Товарищ детства огневой, В сияньи солнца летнего. Звала его «надеждой» мать И в том была уверена. О кем бы враз потолковать, Да что о сверстнике сказать, Давным-давно потерянном!! В бою! Нет, нет, не погребен Он под звездою красною. Он жизнью праздною пленен, От дома ею отлучен, И в отдаленьи здравствует. Который год мед-пиво пьет В кругу дружков, не йначе... А мать глядит на горизонт. Ждет дни и ночи напролет Родимого, «кровиночку».