Сибирские огни, 1987, № 2

чив себе навстречу это неожиданное «Здравствуйте, Полина Игнать­ евна!»— вместо возмущенного «что-о?», вместо негодующего «что та­ кое?!» — вдруг как под гипнозом, как заведенная механическая игрушка, ключик от которой— в руках этой* что ли, поварихи, а моЖет, в руках какой-то всеобщей трусости, именуемой благозвучно «пристойностью»? — Полина послушно и растерянно кивнула: «Здрасте...» и прошла. Да что же это делается на белом свете? -г- Ты даже не спросишь, надолго ли...— обидчиво сказал Юра. — А что, это надолго? Месяц, два? Сколько может длиться коман­ дировка? — Глупая,—ласково сказал Юра.— ГОДА два. Полина присвистнула —впрочем рассеянно. (После этого дикого приветствия она наделала целую серию оши­ бок. Во-первых, она пошла туда к ним на кухню, идиотка, поговорить «по-человечески» — мол, я вам не судья, но крадите где-нибудь в дру­ гом месте: у взрослых, у сытых, у тех, кто может за себя постоять... На каких-то словах, стукнувшись о потолок своего чувства, она запну­ лась и не знала, куда вести дальше, а эти обе с посудомойкой в один голос: «Ой, ну что вы такое говорите, Полина Игнатьевна! Да разве мы воры, разбойники! Да с базара же продукты, купишь в обед да ве­ чером домой и тащишь!» Ясно тебе? Голоса их дребезжали от лжи — от неточного расчета, как «стучит» плохо отлаженный механизм. У них из всех чувств уцелело только два: чувство голода и чувство сытости — и в чередовании этих двух чувств они и существуют, а ты им тут развела: дети, бескорыстная тетя Лена, благородство —тьфу, как глупо, госпо­ ди, как глупо! Не мечи бисер перед свиньями, дура, ибо попрают но­ гами и обернутся против тебя!) — Машину куплю...— мечтательно, обольстительно, счастливо про­ пел 'Юра. Надо было во всем этом тоже участвовать. — Юра, насколько я понимаю, это успех? — А то нет! — Так что же мы не празднуем? — Не знаю, чего ты такая'., задумчивая сегодня. — Тебе когда привалило, сегодня? — Несколько часов тому назад. , . — Все ясно. Учили ведь в школе: законы сохранения и все такое. Из ничего ничего не делается. Понимаешь, Юрочка, я научно подозре­ ваю, что эта везухй тебе за мой счет. — За свой? — Юра испугался. — А за чей же еще? За мой. Да. Я читала, в лесу деревья все пита­ ются поровну из одной общей системы соков. Ну, у них принцип ком­ мунизма: ої каждого по способностям, каждому по потребностям. А как только дерево умирает, ему уже не нужно становиться — и тогда остальные деревья мигом отсасывают его порцию — и умершее стано­ вится сухим гораздо скорее, чем оно могло бы высохнуть по простым физическим законам. И вот, мои соки забрал ты. Извини, ты мой долж­ ник. Так что кольцо, если можно,— из золота. И лучше с бриллиантом. Потому что сегодня я круглые сутки получала одни нокауты. Я, знаешь, сегодня с недосыпу заявила одному родителю, что гамма-глобулин — слишком дорогое лекарство. Ну, он возмущался:-мол, положили —так лечите, а что ваш пенициллин, он уже на нее не действует. А я тут возь­ ми да и ляпни про «слишком дорогое». Ну, не спала ночь, башка уже не действует вообще. Он аж набряк весь. «Да вы понимаете, что вы такое говорите!» —И ведь действительно, что я такое говорю —ужас! «Речь идет о здоровье ребенка! Положили, понимаешь, и колют пеницилли­ ном! Почему же не простой водой? Аш-два-о! Это еще дешевле!» При­ шлось мне еще раз повидаться с нашим главным. С нашим симпатягой, с нашим бесконфлицтнейшим, наибесконфликтнейшим. И я ему тоже: «Вот всегда теперь буду говорить правду! Это не врачебная тайна!» А он мне ласково: напоминаю вам правило, которое вы и так прекрасно 44