Сибирские огни, 1987, № 2

ву, поеживаясь от свежести утра, он враждебно спросил: «Ну, что опять стряслось?» (Почему «опять»?) — А вот скажи мне, Юра... — Вкусно? — опередил он. Кивнула. — Скажи, вот твоя профессия — она наносит какой-нибудь ущерб личности? Юра, конечно, не понял. Это был бы не Юра, если бы он вдруг по­ нял. Но Полине такой и нужен. С которым «под горку». Линейный, про­ стой, веселый, красивый живой организм. — Хирурги, например, черствеют, каменеют — в виде иммунитета, чтоб им не больно было мучиться за каждого. А у вас? — А что у нас? — широко улыбнулся Юра.—У нас станция— она железная, ей не больно... Она только требует быстроты соображения. Вот это и развивается... (Скромненько так). А знаешь, меня ведь за границу посылают, в командировку! Ах вон оно что! Тот самый секрет, который напирал, напирал изнут­ ри, и вот, как шипучее вино, не удержался в бутылке, выпер наконец. («Ну и что же требуется от меня?» —сердито осведомился Проску­ рин. И еще он спокойно сказал: «Я только не понимаю, при чем здесь я? И при чем здесь ты? Чего ты суешься, куда не просят?» И еще он за­ смеялся зло: «Ну ты даешь! Да как же я за тебя заступлюсь? Главное, перед кем? Пойти набить этой поварихе морду? —так меня посадят. Пойти к главному? —1так у тебя это лучше получится, убедительнее, потому что я-то как раз не уверен в твоем праве вмешиваться не в свое дело. Ты врач — вот и лечи. А ловить воров будет ОБХСС». А любил бы —знал бы, как заступиться. И знал бы, что делать. Что-то в этом роде она ему пробормотала. «Да? — как он тихо, как угрожающе, как опасно он это произнес, как он взял ее за локоть, сда­ вил сильно и больно своими цепкими хирургическими пальцами!— А ты смеешь ли рассчитывать На мою любовь?») — Ну, что же ты молчишь? —ждет Юра. — За границу? Куда? —спохватывается Полина. (Она вырвала руку, фыркнула: «А то 'гы знаешь, как это делает­ с я— любить!» —и чувствовала спиной: он стоял и смотрел ей вслед, как она уходит в свой корпус... А больше ей не к кому идти за жало­ стью. Нет у нее защитника. У нее есть любовник —для отдыха. И муж —для порядка. И никого у нее, значит, вообще нет.:.) — К арабам. Вообще-то я просился в Насирию, город такой в Ира­ ке. А она, дура, что-то перепутала,—Юра добродушно засмеялся,— И придется, значит, мне за эху ошибочку работать на ГЭС, хотя я тэцовец. Впрочем, как-нибудь... Институт-то я кончал по станциям вообще. Адип­ ломную практику проходил на ГЭС. Ерунда. Где наша не пропадала. — Кто «дура»? — Да Риткй! —Юра хохотнул, охнул, махнул рукой... — Помнишь, в школе учили какое-то такое стихотворение: «За великую душу подру­ ге не мстят и не мучают верной жены...» Как там дальше? Не помнишь? Нет, Полина не помнила. — Это где, в Африке? — В Азии. Два тебе по географии. — А, ну Азия не страшно: свой материк- Юра засмеялся: — А хоть бы и чужой, чего бояться-то? Чего человек боится? И есть ли у человека хоть где-нибудь безопас­ ное— без страха — место? В коридоре, когда Полина вернулась от Проскурина, ей навстречу попалась вчерашняя ее пойманная повариха. Она предупредительно издалека разулыбалась и проворковала: «Здрав­ ствуйте, Полина Игнатьевна!» Как будто вчерашний вечер и сегодняш­ ний день —это два несоприкасающихся материка, и люди одного не отвечают за людей другого... Но даже не это странно, а вот что. Самое странное: Полина, уже с волчьим взглядом наизготовку, вдруг полу­ 43