Сибирские огни, 1987, № 2

ные умы-—научат и направят в нужную сторону. А им, простым, весе­ лым и здоровым ребятам, незачем засорять свою голову — их дело хо­ дить на свою работу и восполнять затем потраченные силы здоровым отдыхом, спортом и развлечениями. Так они понимают задачу своей жизни, справляются с ней великолепно, и сознание исполненного долга дает им чувство полного счастья. И вот это-то многокрасочное животное, этот желудочно-кишечный тракт с образцовым пищеварением — вдруг преподносит Полине с вы­ соты своей мудрости этакии урок — насчет жен и «женщин на сто­ роне»... Она даже не рассердилась, она засмеялась —так ей это стало смешно. Но потом сразу горько, потом обидно,-потом вдруг зло взяло — целая серия чувств. Короче говоря, вдруг выпалила: — А спорим — женишься на мне! Он бархатно Засмеялся, пошел на уступки: ’ — Да пожалуй, что и женюсь. Только не сразу. — Почему? — Полина с любопытством склонила голову. — Ну-у...— протянул Юра капризно, поколебался и с некоторым смущением сознался: —Только-только квартиру получил, хоть пожить маленько! — и Полина ахнула, ибо то, что он сказал — было истинной правдой и действительным мотивом, руководившим жизнью этого бод­ рого, перспективного, толкового инженера-электрика. Много же удивительного есть на свете! Удивляться и сердиться на него, такого простодушного, ей было нечем: израсходовалась вся. Пусть живет какой есть. Она будет отдыхать на нем от сложностей сво­ ей жизни. Он — ее гейша. Ее гетера. Полина жевала мясо, жареную картошку «фри», хорошо готовят в ресторанах, и приятно, что иногда твой обеспеченный любовник может тебя привести сюда поужинать. И еще при этом спрашивает, какой у тебя размер кольца. Еще ведь и купит! Вот будет забавно! А какая жуткая была у нее сегодня ночь...— забыть. Хватит. И так башка чуть не треснула. Не могла сомкнуть глаз, давилась от бес­ сильной ярости, пламенели пятна на лице, проталины — и казалось, в этих местах сейчас жар прожжет кожу насквозь, и останутся тлею­ щие пятна экземы. Никогда не была так унижена! Избить повариху, трясти за грудки мягкотелого главврача, скорее бы утро, появятся лю­ ди — и; хоть как-то можно будет действовать. Под утро заснула мучительным сном, а когда к восьми стали' под­ ходить коллеги, поднялась с дивана вся истерзанная и желала только одного: где-нибудь бы прикорнуть и доспать. Она уже не помнила, из- за чего весь сыр-бор, отчего промучилась всю ночь, и вся причина те­ перь казалась ей не стоящей выеденного яйца, не то что бессонной ночи. Но прикорнуть было негде, поневоле разгулялась —и вчерашняя оби­ да опять доросла до прежних своих размеров. Позвонила в хирургию мужу. «Выходи из корпуса, а я к тебе на­ встречу: надо поговорить!»—«Сейчас обход,— недовольно сказал он__ Что там у тебя?» — «На десять минут!» (Неужели не слышит по голо­ су: надо!) Он шел по двору больницы — нехотя — и смотрел навстречу Полине с сопротивлением. Руки упирались в карманы халата, белый хирургический колпак сидел на голове со щегольством, вошедшим в привычку,— чуть надвинутый на лоб — на мгновение стало больно: как она любила раньше — когда-то давно — смотреть на него, властно и стремительно шагающего по больничному коридору. Куда девается любовь? Или это горючее топливо — оно тратится, и тепло его бесслед-*' но рассеивается в бездне мирового пространства, или не бесследно: может, из него скатываются и вспыхивают затем новые светила..._те­ перь Проскурин отпасовывал ее тревожный взгляд своей непроницае­ мой холодностью. Чужой, не принадлежащий ей уже ни по какому пра- 42