Сибирские огни, 1987, № 2

ническому замечанию автора, воспитывали «в нас необходимые морякам качества — быстроту реакции, напористость и глубоко эшелонированную предусмотрительность». Дело в том, что на сто человек в бане бы­ вало не более шестидесяти шаек. Ироничность чаще всего пронизывает ав­ тобиографические истории, однако прости­ рается она и на многие другие описания автора, касаются ли они проблем литера­ турных или портретных характеристик. Рассказывает, к примеру, писатель о своей встрече в Париже с Арагоном и Триоле об их интересных воспоминаниях о Маяков­ ском, Хлебникове и де Голле вовремя ужи­ на в ресторане, где, конечно же, подали пикантное французское блюдо. Его прихо­ дилось запивать вином. «Борьба с лягуш­ ками стоила мне авторского листа воспо­ минаний»,— с юмором добавляет автор, ибо «красное вино отшибает память не только лягушкам, но и мне». С иронией делится он и своими литера­ турными огорчениями, которые связаны с его пристрастием к описаниям, основан­ ным на подлинных событиях. Приводится письмо старого товарища, полное обид на автора: «После коллективной читки жур­ нала «Звезда» отдельные места фарша под названием «Соленый лед» подверглись резкой критике и злобным нападкам кол­ лектива. В пароксизме ярости Самодергин заявил, что возбудит против тебя дело. Боюсь, что дипломатические отношения между вами находятся на грани разрыва. Зачем ты сообщил, что он чесался на рей­ де Булони и что его дед выдернул себе бо­ роду?.. Здесь даже возникла идея скупить весь тираж «Звезды», но когда покрутили арифмометр, оказалось, что это довольно Круглая сумма, и от идеи пришлось отка­ заться в пользу другой — поймать тебя в темном углу и вытряхнуть лишнюю пыль из твоего организма. По-дружески советую — смени адрес... Сквозь обычный юмор висельников и утопленников я чувствовал обиду Воло­ ди Самодергина. Вот так и теряешь дру­ зей». Ироничность и парадоксальность стиля не мешают высокому уровню обобщений, серьезным размышлениям о целом поколе­ нии советских людей. Поколение это не могло участвовать в прошедшей войне, но жестокое дыхание ее коснулось и ровесни­ ков В. Конецкого. Отсюда тот страстный вывод-монолог, который воедино стягива­ ет все нелегкие проблемы бытия людей то­ го поколения, к которому принадлежит и писатель. «Ничто так не погружает в прош­ лое, как музыка, которую слушал когда-то вместе с первой девушкой,— пишет В. Ко­ нецкий,— никакой Римский-Корсаков не встряхнет так, как какие-нибудь «Эх вы, ночи, матросские ночи — только море да небо вокруг...» Господи, прости нам низ­ кую музыкальную культуруі Ведь ты ни­ когда не спал в кубрике, где спят в два этажа еще двести шестнадцатилетних, и ты не маршировал в баню в три часа но­ чи сквозь спящий город... Господи, ты исцелил прокаженных, хотя терпеть не мог демонстрировать свои чудодейственные возможности; но сердце твое не выдержа­ ло зрелища чужих мучений и ты облегчал свое сердце, исцелив больных и наладив быт заблудших, но приходилось ли тебе видеть старуху, выкинутую на снег из теп­ лушки, ибо она ходила под себя и от нее несло такой вонью и заразой, что сотня других бедолаг вышвырнула ее под на­ сыпь... Простите уж моему поколению низ­ кую музыкальную культуру и грамматичес­ кие ошибки, все наши критики! ...Эх вы, ночи, матросские ночи — только море да небо вокруг...» В. Конецкий в своем романе-странствии далек от того типа повествования, когда факт за фактом воссоздается течение вре­ мени. Ему чужды стремления к фотогра­ фической точности в передаче тех или иных сведений, обрисовке портретов действую­ щих лиц. Сознание автора, его творческое воображение, память художника на ос­ нове богатых жизненных наблюдений вы­ рываются на более широкий и плодотвор­ ный путь обобщений, вбирающих в себя житейскую мудрость, ощущения человека сегодняшнего дня, его духовное содержа­ ние. Опыт очень разных авторов позволяет все-таки подчеркнуть еще раз мысль о жи­ вейшем интересе писателей к современ­ ности. О каком бы времени ни писал ху­ дожник, какую бы эпоху ни осваивал, дик­ туется это стремлением автора лучше по­ стичь день сегодняшний, заглянуть в гря­ дущий. Каждое произведение при этом со­ держит ответ на вопрос: как это было? В той или иной мере разобраться, почему так произошло. Наконец, авторы стремятся ответить на наиболее трудный вопрос: «Что делать?». В самих вопросах этих ощу­ щается опять-таки неразрывность, единст­ во прошлого, настоящего и грядущего. * Эдмунд Генрихович Шик родился в 1930 году в селе Добринка Вол­ гоградской области. Окончил филологический факультет Уральского педин­ ститута и аспирантуру МГПИ им. В. И. Ленина. Кандидат филологических наук. зав. кафедрой советской литературы Омского пединститута. Автог. книг: <Документ. Факт. Образ», «К сердцу человека», «В холодной Си­ бири не так уж холодно...», «На литературной карте современности». Член Союза писателей. Живет в Омске, ♦