Сибирские огни, 1987, № 2

, «Память народная»; «социальная актив­ ность искусства», «ответственность художни­ ка» — все это важнейшие аспекты емкого понятия — историзм литературы, узлового принципа эстетики социалистического реа­ лизма. Как же осмысливается сегодня прин­ цип историзма литературы, как реализует­ ся он в современной советской прозе? Вер­ нее сказать,' в некоторых произведениях прозы, охватывающих самые различные сферы нашей социалистической действи­ тельности. А. Соболев в большинстве своих произ­ ведений осваивает время, более всего за­ павшее ему в душу. Он пишет обыденную военную жизнь, пишет портрет поколения, того самого, которое взвалило на свои пле­ чи тяготы Великой Отечественной войны. И его пером движет память, память о не столь далеком прошлом. А. Соболева интересует прежде всего психология подвига, его нравственные исто­ ки. Герои его книги «Бушлат на вырост» (1968), по существу, ничего героического не совершают. Писателю важно показать, как его юные герои, вчерашние школьники, готовятся самой жизнью к военному под­ вигу. Нет, не война учит их этому, скорее то, что было до войны. Отнюдь не просто идет гражданское становление Кима Ску­ дина, одного из центральных героев произ­ ведения. Ему приходится многому учиться, многое преодолевать, воспитывать в себе подлинные качества гражданина. Центральная задача писателя-—показать нравственные истоки Подвига — определила и своеобразие ранее написанной повести «Безумству храбрых...». А в сущности, очень многое в идейно-образной системе й художественной манере писателя идет от автобиографической повести «Грозовая степь» (1963), от того, как выписан ее центральный герой. «Мне сдается,— писал А. Соболев, — что все они выросли из Леньки Берестова, все — и Ким Скудин («Бушлат на вырост»), и Виктор Курбатов («Тихий пост»), и Вася Чариков, («Какая- то станция»), и Федор Черданцев («Безум­ ству храбрых...»), и Ваня Седельцев («Ноч­ ная радуга»), и Слава Чигринов («Штор­ мовой пеленг»), и Костя Реутов («Награ­ де не подлежит»), и многие другие. Все они в детстве — Леньки Берестовы. Отту­ да их чистота, вера в народ, сила и мужест­ во. В общем-то, это судьба моего поколе­ ния, по-моему, великого и трагического по­ коления». Следует заметить, что в книгах А. Собо­ лева постоянно взаимопроникают картины прошлого и настоящего, жизни в тылу и в боевом походе. Авторский взор 'устремлен нередко в будущее; писатель стремится представить своих героев после войны. Все это придает книгам А. Соболева еще и осо­ бую лирическую тональность. Своеобразие художественной манеры на­ иболее ярко проявилось в одном из послед­ них произведений А. Соболева — в повести «Награде не подлежит». В этой повести, по сравнению с ранее написанными, меняет­ ся ракурс зрения писателя. Если в пре­ дыдущих произведениях повествователь из событий военных лет переносил мысленно 160 своих героев в будущее, послевоенное вре­ мя, то теперь Константин Федорович Реу­ тов, ветеран Великой Отечественной, вспо­ минает свою военную юность, соизмеряет ее как бы с днем сегодняшним, Костя Реутов, водолаз Северного флота, как и его товарищи, исполнял нелегкий и опасный долг в те далекие, но остро памят­ ные и сегодня дни. Всю жизнь ему снился один и тот же сон; «Камнем падает он в черную глубину, и внезапно прекращается подача воздуха; вода, будто тисками, все сильнее и сильнее обжимает грудь, вот-вот раздавит, расплющит, и он задыхается в скафандре. «Воздуху! Воздуху!» — кричит он в отчаянии, но телефонный кабель обор­ ван — никто не слышит его...» Скольких товарищей Кости поглотило мо­ ре! Все они, как и Костя, делали обыден­ ное дело — искали на дне моря затоплен­ ные суда, машины, бомбы, торпеды, мины и либо поднимали их, либо обезвреживали. Его не настигла трагическая участь, хотя один из спусков кончился для Кости «кес­ сонной», страшной болезнью водолазов. По­ ражает она его и во второй раз, навсегда обрекая на одиночество. Нет, не мог А. Соболев в чем-то смяг­ чить судьбу своего героя, приукрасить. Д а ­ же награде Реутов не подлежит, как вы­ ясняется в военкомате. Не приукрашенная военная действительность, такая, какая ос­ талась в памяти писателя, суровыми крас­ ками ложится на страницы его книг. Все­ гда был этому верен А. Соболев, остался верен и в повести «Награде не подлежит». «Правду, одну только правду и ничего, кроме правды, должно писать о войне. По­ этому я так ценю честность Василия Бы­ кова, Константина Воробьева, Евгения Но­ сова, Виктора Астафьева, Юрия Бондаре­ ва...» Да, названные художники очень близки А. Соболеву. Особо хотелось бы подчеркнуть родственность судеб Кости Ре­ утова и Бориса Костяева из известной по­ вести В. Астафьева «Пастух и пастушка». В иных критических выступлениях в свое время была предпринята попытка категори­ чески отделить повесть «Пастух и пастуш­ ка» от более ранних книг В. Астафьева о своем поколении только на том основании, что центральная фигура последней пов есги - фигура трагическая. Попытка безусловно несостоятельная, ибо «Пастух и пастуш­ ка» — прямое продолжение размышлений, давно ставших главными в творчестве В. Астафьева. Верно, герой А. Соболева остается в жи­ вых, воспринимает жизнь как величайшую награду, он находит свое место в ней. Но в память его навсегда врезались дни вой­ ны, смерть и страдания людей. А еще страшней для Кости гибель товарищей уже после войны. Такова трагическая доля минера Сычугина. «Острой занозой вошла в сеірдце дума о Сычугине, о том, какую подножку подставила судьба саперу; по­ думал о том, что нет, еще не кончились муки людей, война еще собирает страшный свой оброк». Костя Реутов, как и Борис Костяев В. Астафьева, не может примириться со смертью, страданиями людей на войне. Тя­ жело поражен Костя «кессонной», мучают его нестерпимые боли. Но еще тяжелее он