Сибирские огни, 1987, № 2

вять мужиков было: дед, отец, семь брать­ ев взрослых. На рожество, на паску, на масленку завсегда купляли по бутылке мо­ нопольки. —А самогонки сколько было?—осто­ рожный скепсис. — Это уж последнее дело! Чего не во­ дилось, того не водилось. —А лодыри, лоботрясы были? —А как же! Сама, правда, не видала, а добрые люди сказывали. В одной дерев­ не, какой, не припомню, был один такой. Всем миром кормили. Долго, наверно, кор­ мили. Потом собралисть, гроб ему сдела­ ли, положили и несут хоронить. А встре­ чу им барин: «Кого хороните?»—«Пахо­ ма».—«Помер бедалага?» — «Пошто, жи­ вой еще».— «Что ж вы его хороните?»— «Робить не хочет, кто кормить станет?»— «Я дам два мешка сухарей», —«Пахом,— спрашивают,—может, поживешь еще? Ба­ рин сухари дает»,—«А они моченые?»— «Нет».—«Мочи да хлопочи — хороните уж заодно». Так, говорят, и похоронили. Не подозревала старая женщина, что нам давно известна эта древняя народная прит­ ча о лености. Важно другое: она обрати­ лась к притче, не найдя в своей недюжин­ ной памяти ни одного живого примера. Зато мы с вами можем без особого труда назвать десятки таких примеров. Один юрист, успокаивая горячих оппонентов, тре­ бовавших отправить всех тунеядцев в тру­ довой лагерь, с горькой иронией заметил: — Придется тогда на один забор милли­ он истратить! И опять же рабочих придет­ ся с заводов снимать: их самих городить не заставишь! Простим преувеличение: оно от обиды и чувства бессилия. Тунеядство, воровство и пьянство — три стороны одного и того же явления: бездуховности, асоциальности, замкнутости на удовлетворение своих низ­ менных страстей. Носители пороков гибнут сами, губят ближних своих, отравляют со­ циальную среду, особенно детей, подрост­ ков. Сходите на сельские кладбища, и вы увидите, что во многих местах в последние годы хоронят больше молодых, чем ста­ рых. Возьму для примера село Нижняя Каменка Ордынского района Новосибир­ ской области. Живописнейшие места, Об­ ское море. В нем нашел свою смерть 23-летний молодец, возвращавшийся со спортивных соревнований из райцентра вместе с другими ребятами и учителем физкультуры. Выпито было столько, что никто не может толком объяснить случив­ шееся. Немного раньше другой молодец «на спор» выпил две бутылки водки прямо из «горла» — сгорел. Третий — прошлой осенью зверски избил мать, требуя денег на выпивку. Ее соседку позвала сноха унять разбушевавшегося сына-алкоголика — мать оказалась с инсультом в больни­ це.., Я мог бы продолжить на несколько страниц горький перечень событий только этого села. Оно, к сожалению, .не исключе­ ние. А сколько преступлений, чаще всего грабежей дач, совершено в поисках спирт­ ного! На вопрос, почему так происходит, пожи. лые люди чаще всего отвечают, что разбол­ тались, власти над собой не чувствуют, не знают, куда деньги тратить. И первое, и второе утверждения верны, Излишняя мяг­ кость наших законов приносит огромный вред производству, экономике и здоровой части общества. Деньги действительно многие не знают, куда тратить. Мы побеспокоились о повы­ шении заработной платы, но почти ничего существенного не сделали для развития здоровых, особенно духовных, потребно­ стей. А самое главное, стала основательно пробуксовывать ориентированная почти ис­ ключительно на школу наша система вос­ питания. Как это ни горько, следует при­ знать, что традиционная народная система воспитания в свое время намного полнее удовлетворяла требования общества. Начнем с того, что большая крестьянская семья была прежде всего производствен­ ным коллективом. И одновременно школой жизни. Уже детей двух-трех лет приучали к труду, поручали им что-то подать, при­ нести, подмести пол, смотать нитки на клу. бок и т, д. Они не играли в труд, что де­ лаем мы в большинстве школ, а делали, пусть сверхмаленькое, но нужное дело, Это — стимул. В шесть-семь лет мальчики становились коиновозами, бороноволоками, подпасками, девочки — нянями, ухаживали за птицей, пропалывали грядки... С девяти-десяти лет девочка начинала готовить себе приданое, знала, зачем оно нужно и как будет оцени­ ваться через годы. К 14— 15 годам девуш­ ки, к 16— 17 — юноши овладевали необ­ ходимыми для самостоятельного ведения хозяйства знаниями и трудовыми навыка­ ми. Свадьба становилась специфическим экзаменом на социальную зрелость жениха и невесты. Все, что сделано их руками, публично оценивалось всеми присутствую­ щими. Свадьба была одновременно экзаме­ ном на нравственную крепость и педаго­ гическую дееспособность их семей. Но пло­ хо было тем девушкам и парням, в роду которых когда-то были люди с пороками. Невест и женихов выбирали по роду, или, как говорили в старину, «по породе». Вну­ ки отвечали за пороки своих дедов, пле­ мянники — за грехи дядьев. Род отвечал за репутацию каждого из сородичей, а каждый был во всем подотчетен и под­ властен родне. Отсюда шла строгость се­ мейных отношений. Лозунг «кто не работа­ ет, тот и не ест» хорошо был знаком и в те времена. Но его не декларировали, им просто руководствовались в каждой семье. Семья представляла собой способную к саморегулированию систему, входящую в более сложную социализирующую систему — мир, сельскую общину. Семья и в наши дни осталась экономиче­ ской ячейкой общества. Экономической, но не производственной. Разрушение произ­ водственных взаимосвязей членов семьи (у одних завод, совхоз, у других детский сад, школа) привело к утрате основанной на совместном труде и культурной преемст­ венности поколений народной системы се­ мейного воспитания. Все звенья или инсти­ туты любой социальной системы взаимо­ связаны. Если в силу исторического разви­ тия выпадает какое-то из них, ему должна быть подыскана равноценная замена. За­ мена не найдена, начинает давать сбои вся система. В современных условиях семья не может дать детям необходимых для самостоятёль- 153