Сибирские огни, 1987, № 2

бы, наверное, совершиться быстро, четко и окончательно. Ведь не безголовые тут ка­ кие-то приставлены к делу. Вон как свиде­ тельствует Николай Петрович Семенов: сплотила хороший коллектив специалистов. Есть, значит, на кого опереться — не подве­ дут. Так-то оно так. Но вот этого красиво­ го момента, этой короткой, яростной вспыш­ ки творчества, уж точно не случилось бы. А момент такой сам по себе — подарок лю­ дям. _.На обратном пути Парамонова снова руководила. Разыскала по рации главного агронома: «Это чьи там трактора за леском стоят? Наши?.. С каким заданием?.. Ага. А почему стоят? Туда ехала — стояли, обрат­ но еду — стоят. Они что там?..» Главный агроном (он все уже объяснил, а она не от­ стает) сказал: «Мимо же едете. Вот и под­ верните к ним, поинтересуйтесь». Парамоно­ ва помолчала чуток: «Хорошо. Разберемся после. Нам человека надо к месту доста­ вить вовремя». Я на заднем сиденье втянул голову в пле­ чи: опять под ногами путаюсь! Навстречу нам попадались машины — краснозерские и свои, кайгородские. Катили «Жигули», «Нивы» с притороченными к бортам или торчащими из окон салонов пуч­ ками удочек: наработавшийся .за день люд спешил на рыбалку, на отдых. ...Лидия Григорьевна будоражила эфир ■ О П а р а м о н о в о й (случайно услы­ шанное). Мы ждали Лидию Григорьевну. Стояли с Федей Минором против конторы, на крутом берегу Карасука. Карасук, зарегулированный выше, превра­ щенный, по сути, в цепь искусственных во­ доемов, здесь снова становится самим собой — небольшой речушкой, почти ручейком. Но, все равно он красив. Пейзаж прямо класси­ ческий, как в учебнике географии: правый берег крутой, левый пологий, а внизу изви­ вается между кустарником уютная, игру­ шечная речка, похожая, наверное, на все речки детства. Я до этого все подтрунивал над Федей, «заводил» его. — Федя, — говорил, — тебе уж пора кан­ дидатский минимум сдать... с таким-то ди­ ректором. Погляди, гд(? ни остановимся «на минутку», она с мужиками час-полтора провоюет. А ты бы тем временем иностран­ ный язык какой-нибудь изучал. Все равно ведь стоишь. Федя отмахивался от моих шуток. А тут я, разнеженный открывающимся перед нами видом, вздохнул: — Рыбы, говорят, много. А, Федор Эду­ ардович? — Полно, — ответил Федя. — А ты сам-то рыбачишь? — Да я вот все думаю,— Федя даже в затылке поскреб. — Надо бы удочки брать. Спустился — и рыбачь. А потребуюсь —ма- ,ма позовет. — Какая мама? — не понял я. — Так Лидия Григорьевна же. Я покосился на Федю: не язвит он, не ду­ рачится? Нет, медное лицо Федора было вполне серьезным. Я, как охотник, выдержал маленькую па­ узу и потом небрежно так, не выдавая себя голосрм, бросил через плечо: 136 — Это ты, что ли, так ее зовешь? Одни? — Почему один? — ответил Федор.— Весь совхоз. Вот она (коллеги меня поймут), редкая журналистская удача — поймал! Ну где бы я еще об этом узнал? Ведь сама Лидия Григорьевна никогда бы не похвасталась: а меня здесь, знаете ли, все мамой зовут. Я облегченно рассмеялся: — Так суровая мама-то, Федя? Всыпает, говорят, вам... по первое число. — Ну, всыпает,— согласился Федя.— Когда за дело. , * ПЯТОЕ СВИДАНИЕ На сей раз отправились мы на пункт пе­ реработки продукции (или — завод перера­ ботки: по-р.азному его здесь именуют; так же и начальника пункта Лидия Григорьев­ на представила мне сначала начальником цеха, а он потом уточнил: правильнее — начальник пункта). На пункте-заводе был «мертвый сезон», в том смысле, что продукция не перерабаты­ валась — не было еще продукции. Шел ре­ монт оборудования и частичная реконструк­ ция. И опять Парамонова сделалась красивой, и закрутила мужиков, они заспорили, раз­ махивая руками. Разговор шел о каком-то навесе: как по­ ставить столбы, да какие трубы на это пус­ тить, да как лучше приварить ушки, из че­ го обрешетку сделать, «ага! сеточку надо вот, чтобы мухи не летели». И все это горячо, заинтересованно, с ко­ роткими обидами, с заверениями: «Да Лида Григорьевна!.. Да кровь из носу!» Вот что я, кажется, понял, со второго ра­ за: она как-то воодушевляет людей своим присутствием. Российские мужички, траче- ные, трепаные, часто вовсе никудышные, вечно косящие одним глазом в «монополь­ ку», при ней вдруг распрямляются, стано­ вятся не унылыми исполнителями, а соуча­ стниками чего-то большого и важного — хо­ зяевами. (Впрочем, насчет «вовсе некудыш- ных» — это для образности: рядом с Пара­ моновой мне таких видеть не доводилось). А здесь, на заводе, был к тому же новый начальник, энергичный, азартный прямо-та­ ки человек Леон Суренович Бахтяров. Он уже и новую банкомоечную машину смон­ тировал, и понатащил чего мог. Водил меня вдоль линий, увлеченно рассказывал, как будут двигаться банки, наполняться, заку­ пориваться. И тут же делился мечтою своей все механизировать и автоматизировать, чтобы вовсе не осталось ручного труда. Несмотря на мертвый сезон, нашлось в лабазах пункта, чем угостить приезжего че­ ловека. Я не сладкоежка, но, братцы мои, то, что дегустировали мы, было очень вкусным: варенье из черноплодной рябины, из обле­ пихи, сок облепиховый... Я уж не говорю о полезности, о витаминах, о целебных свой­ ствах той же облепихи, к примеру,— это всем известно. Боже ты мой, сколько наро­ ду уезжает летом на юг, специально на фрукты! Сколько привозят их нам с юга, зачастую либо недозрелых, либо уже под­ порченных за дорогу. А здесь — вот оно: свое, сибирское...