Сибирские огни, 1987, № 2

одних с ним лет, хотя Стренд никогда не мог с точностью определить истинный возраст девушек. В его классе, он знал, учились девочки по шестнадцати лет, а выглядели на все двадцать пять. Далее —крупный общительный мужчина по фамилии Соломон, с длинными седыми прядями волос, делавшими его похожим на Джорджа Вашингтона. Справа от Стренда —Линда Робертс, не в своем «дорожном тряпье», как она выразилась, а в длинном с оборками розовато-лиловом платье с глубоким вырезом, оголявшим ее костлявые плечи. Слева от него — миссис Соломон с острыми чертами лица, однако довольно симпатич­ ная женщина, стриженная под мальчика и очень загорелая. На другом конце стола —мистер Колдуэлл, представленный как доктор Колдуэлл, человек средних лет с кислым лицом дипломата, которому только что поручили вручить оскорбительную ноту шаткому правительству. Беседа была оживленной, и Стренд радовался, видя, что Лесли и Каролина получали истинное удовольствие, а дочь Колдуэллов, при­ глашенная специально для Джимми, казалась глубоко заинтересованной тем, что он ей говорил. Однако из разговора других Стренд улавливал лишь обрывки фраз, так как Линда Робертс болтала, не умолкая ни на минуту, перекрывая всех своим высоким пронзительным голосом. — Сегодня я буду невыносимой,—предупредила она, усаживаясь рядом с ним.—Я все еще чувствую себя разбитой после этого переле­ та.—Она только что вернулась из Парижа, где присутствовала на свадьбе, на которую просто не могла не пойти.—Четыреста приглашен­ ных! К счастью, дождя не было, иначе прием в саду превратился бы в потоп. Однажды в июне мне пришлось бегать с одной свадьбы на дру­ гую, когда лил дождь, и у меня было такое ощущение, если свадьбы начинаются с того, что все бросаются кто куда в поисках укрытия, через год-два жди развода. Рассел рассказал мне о вас все, о вашей симпатичной семье, и что вы сделали для него. Вы можете гордиться своей дочерью. Будь я на ее месте, я бы просто заорала как сумасшед­ шая и хлопнулась в обморок. Не представляю, что будет дальше с нашим милым старым Нью-Йорком. Теперь никто не рискует носить драгоценности. Все они хранятся в банках за семью замками. Так оно вернее.—Она вздохнула, подняв худые плечи.—Рассел говорит, что вы преподаватель истории. Это, должно быть, ужасно интересно. История была моим любимым предметом, когда я училась в универси­ тете в Мичигане, а теперь я даже газет не читаю, разве только просматриваю светскую хронику да кинообозрение, все же остальное так ПЕССИМИСТИЧНО. Простите меня, я так измучена. Я едва могу говорить. Аэропорты всюду — сущий ад. А в «Фиумичино» —хуже некуда. Из-за этого я почти перестала летать в Рим. В наши дни столько людей путешествуют, просто жуть. Кого только не встретишь, даже в первом классе. Мой муж собирался приобрести собственный реактивный «Лир», но не успел —умер. Мне всегда нравится прилетать в Ниццу. Аэропорт тянется вдоль моря, и это немного напоминает добрые старые времена, когда вы могли отправиться в Европу на одном из старых пароходов, где ровно в одиннадцать вышколенные стюарды ходят между шезлонгами и подают бульон. Теперь даже эти чудесные итальянские суда ликвидированы. А какие были божествен­ ные спагетти! Мне не хочется показаться брюзгой, я понимаю, прогресс есть прогресс, но это уж слишком. Они совершенно опоганили Лазур­ ный берег, и теперь он почти ничем не отличается от Майами-Бич, поэтому я сразу из аэропорта мчусь в свое маленькое гнездышко на холмах неподалеку от Моугинса —и оттуда уже никуда ни ногой, толь­ ко гуляю по саду. Вы, конечно, бывали в Моугинсе, мистер Стренд? — Аллен,—галантно поправил Стренд, гадая, как быстро и как долго могла бы говорить миссис Робертс, не будь она так измучена перелетом. — Аллен,—повторила она,—У меня был поклонник, его тоже звали Аллен. Очаровательный молодой человек. Красавец, каких не сыщешь. Ему все время предлагали сниматься в кино. Но он был страстный 99 4*