Сибирские огни, 1987, № 1

— Нет, я подожду до ужина. — А я не смогла,— сказала она.— Я бы умерла с 'голод а .— Она положила в рот большой кусок торта, покрытый нежной шоколадной глазурью, и облизала измазанные пальцы — М-м-м, — замычала она от удовольствия. — Вкуснятина. Он уселся напротив и, улыбаясь, с удовольствием наблюдал, с каким аппетитом она уплетала. — Если люди могут есть шоколадный торт,— невнятно пробормотала она с набитым ртом,— не понимаю, как они могут употреблять кокаин. Д а , кстати, я опять встретила нашего друга. — Какого друга? — Мистера Хейзена. Он приходил на корт. Вид у него, право, ужасный. Точно кособокая конталупа1. Да еще эта лыжная шапка! Должно быть, ее вязал какой-нибудь слепой норвежский тролль. — Пожалуйста, не будь злой, Каролина,— заметил Стренд. — Впрочем, он ничего. В самом деле. Сказал, что пришел проводить меня, чтобы я явилась домой целой и невредимой. Сказал, что боится, как бы я снова не влипла в какую-нибудь историю. Действительно, это та еще была история! Мамочки! Конечно, я еще поиграла бы, да он то и дело с беспокойством поглядывал на часы. Мы мило побеседовали по дороге домой. — Вот как? — сказал Стренд. При мысли, что такой занятый человек, как Хейзен, приходит провожать через парк семнадцатилетнюю девушку, ему почему-то стало не по себе. — О чем вы говорили? — спросил он. — О разном.— Каролина опять откусила большой кусок торта и запила его молоком.— Он наблюдал за моей игрой и высказал несколько замечаний по поводу моего стиля. Меня это удивило. Он неплохо разбирается в теннисе. — Он был спортсменом в молодости и сейчас член теннисного клуба «Рэкет». / — А -а,— безразличным тоном произнесла Каролина.— Во всяком случае, он сказал, что я играю довольно прилично, и спросил, хочу ли я заняться теннисом всерьез — ну, ты понимаешь, всякие там тренеры, тренировки и все такое,— а я ответила, что нет, что для этого я играю недостаточно хорошо, и только буду есть себя поедом, когда меня отсеют на соревнованиях после первого же тура. Он сказал, что это разумно и всегда следует правильно оценивать свои возможности. Потом спросил, чем я вообще намерена заниматься в будущем. Он прямо обожает задавать вопросы, ты не находишь? — Что ты ему ответила? Каролина украдкой искоса взглянула на него, помолчала, хотела что-то сказать, но передумала. Он почувствовал, что она собирается солгать, увильнуть от ответа. Это на нее было вовсе не похоже. Она всегда отличалась искренностью. Будучи ребенком, она прошла все обычные для девочки ее возраста стадии: вначале мечтала стать балериной, потом ■ актрисой, потом медсестрой, но это только до двенадцати лет. После двенадцати она, казалось, довольствовалась тем, что переходила из класса в класс и каждую свободную минуту играла в теннис. Ее откровенность с Хей- зеном удивила его., Она слыла застенчивой и со всеми, за исключением своей семьи, говорила мало и сдержанно. Друзей у нее было немного— все девочки, и от Лесли и Элеоноры он знал, что, по ее мнению, мальчишки, которые заигрывают с ней, посмеиваются за ее спиной, а посему сторонилась их. — Что же ты сказала мистеру Хейзену? — повторил Аллен. — Сказала, что вначале хочу повзрослеть,— ответила Каролина почти вызывающе. 1 Мускатная дыня с грубой шероховатой поверхностью и красновато-оранжевой мякотью. 88