Сибирские огни, 1987, № 1

— Точно! Музей Современного искусства. Вот где я вас видел. На фильме Бестера Китона. — Вам нравится Бестер Китон? — недоверчиво спросил Стренд. — В программе, которую они мне присылают, я отмечаю все^его фильмы, и если только возможно, стараюсь удрать на них. Хеизен улыбнулся, отчего цвета радуги на его избитом лице приобрели другой рисунок — Все, кто не ценит Бестера Китона,— произнес он с напускной серьезностью,— должны быть лишены права голоса. Хейзен снова взглянул на часы. — Мне время идти. Я люблю точность. Каждую субботу я прихожу ровно в час Стоит мне задержаться хоть на две минуты, и сторож, который открывает мне дверь, позвонит в полицию. Они пожали друг другу руки. — Я получил огромное удовольствие от прогулки,— сказал Хен- зен.—.Пожалуй в следующую субботу, если мы оба будем в городе, мы сможем повторить ее. Я позвоню вам. Когда такси отъехало, Стренд достал из кармана конверт с билетами и взглянул на них Партер, пятый ряд. Превосходное использование денег, подумал он, с чувством удовлетворения сунул конверт обратно в карман и зашагал к дому. 4 — Не усек,— сказал парень, стоя в крошечном кабинете Стренда. Стренд пригласил Ромеро зайти к нему после уроков и все же был несколько удивлен, когда парень в самом деле явился. — Я объяснил уже,' что я упомянул о тебе одн му... одному моему другу... новому другу, который оказался влиятельным человеком, и он сказал, что если ты намерен продолжать свое образование, он попы­ тается выхлопотать тебе стипендию и... — Ага, ага,— нетерпеливо прервал его Ромеро.— Все это я слышал. Меня интересует, почему он выбрал именно меня? — Я сказал, что ты многообещающий,— ответил Стренд. — Я ничего не обещаю,— мрачно отрезал Ромеро. — Я употребил это слово в другом значении,— Стренду было трудно после долгого утомительного дня говорить сдержанно с этим низкорослым ершистым парнишкой с копной спутанных волос и жестким, подозрительным выражением лица. На нем были поношенные, вытянутые на коленях голубые джинсы, грязные кеды и линялая трикотажная футболка на несколько номеров больше нужного размера. По-видимому, он стянул ее в какой-нибудь раздевалке несколько лет назад. Ромеро стоял небрежно прислонясь к столу, вызывающе разминая пальцами незажженную сигарету. На футболке был выведен номер 17. Парень носил ее в школу ежедневно, и иногда в сновидениях Стренд видел этот номер 17, начертанный где-то на смутном фоне. — Я имел в виду, что из всех учеников в моем классе, которые сами по себе, возможно, вряд ли могут поступить в колледж, именно у тебя есть природные данные. — Вы, конечно, шутите, профессор? — сказал Ромеро с самодовольной ухмылкой.— Не сказали ли вы в действительности, что в вашем классе' учится парень, который подтверждает, что. все пуэрториканцы вроде как пустоголовые? Что за игра? - — Тут нет никакой игры,— отрезал Стренд, пожалев, зачем вообще упомянул Хейзену об этом парне.— И, пожалуйста, оставь пуэрториканцев в покое. Мой друг интересуется системой образования, у него большие связи, и он считает, что незаурядные ученики должны иметь шанс... — И все равно я не усекаю, профессор,— упрямо повторил Ромеро. — Не называй меня профессором. Я не профессор. 86