Сибирские огни, 1987, № 1

— Нет необходимости. Меня никто не ждет. В выходные я один.— Голос его звучал сдержанно, безразлично. «У него и дома неприятности,— подумал Стренд.— Не только в парке». — Перед вашим приходом я собирался выпить стаканчик перед ужином,— сказал он.— По-моему, вам это тоже не повредит. — Спасибо. Совсем не повредит. — С водой? Или чистого? У нас только виски.— Он не стал упоминать о хересе. После того, что Хейзену пришлось пережить, Стренд был уверен, что херес сейчас ни к чему. — Чистого, пожалуйста,— Хейзен откинул голову на спинку стула и закрыл глаза. — Налей и мне виски,— попросила Лесли, когда Стренд направился в столовую. Пока он наполнял стаканы, в прихожей зазвонил телефон. Он поставил стаканы на буфет, пошел и снял трубку. Это был доктор Принц, раздраженный. Однако, после того, как Стренд коротко рассказал, в чем дело, раздражение его улеглось, и он обещал приехать сразу, как освободится: у пациента только что был сердечный приступ, и он не может его покинуть. Когда Стренд вернулся с напитками, Лесли обратилась к сыну: — Джимми, спустись вниз, пусть Александр на ночь запрет велосипед в кладовой. Стренд одобрительно кивнул. Глупо, если бы его увели именно теперь. Хейзен продолжал сидеть с закрытыми глазами и откинутой головой. — Вот, прошу,— сказал Стренд, надеясь, что голос его звучит непринужденно.— Немного высокогорного солнышка. — Благодарю вас, сэр.— Хейзен открыл глаза и взял стакан в здоровую руку. Никто не предложил тоста, и Хейзен опрокинул свой стакан двумя глотками. — Я ощущаю в себе признаки жизни,— произнес Хейзен неуверенно. — Хотите еще? — предложил Стренд. — Спасибо, нет. Было как раз в меру. Нахохлившись, как характеризовала ее настроение Лесли, когда делали не так, как той хотелось, в комнату вошла миссис Куртис. — Извините, мадам,— сказала она, сурово глядя на забинтованного человека на деревянном^ стуле,— суп готов, и все остынет, если... — Может, мистер Хейзен голоден? — сказал Стренд. Сам он ужасно хотел есть и ждал ужина уже с того момента, как вернулся домой и почувствовал аромат, долетавший из кухни. — Сейчас, когда вы напомнили, я В САМ ОМ Д Е Л Е голоден. В обед я ел всего один бутерброд, прямо сидя за столом в кабинете. Я , определенно, не отказался бы от тарелочки супа, если это не доставит больших- хлопот. Что ж , как говорится, нет худа без добра. Я думал, что сегодня мне придется ужинать одному... Хотя в голосе Хейзена не было и намека на жалость к себе, Стренду показалось, что, несмотря ни на что, перспектива не быть в этот вечер в одиночестве явно ему улыбалась. Хейзен оглядел гостиную, остановил взгляд на рояле, на кипе нот, на ландшафтах, написанных Лесли. — Какая очаровательная комната,— заметил он,— Насколько я понимаю, у вас музыкальная семья... — Все мы СЛ УШ А Т ЕЛ И ,— сказал Стренд.— Мои жена и сын единственные, кого можно назвать музыкантами. — Это сын играет на рояле? Нет, жена. Джимми играет на электрогитаре. Мелодии «кантри-рок», так, кажется, они называются. — А пейзажи? Я что-то не узнаю художника. — Моей жены,— ответил Стренд. Хейзен кивнул, но промолчал. 74