Сибирские огни, 1987, № 1

хотя никогда не ходил ни на какие сборища, потому что не пил, а складчина, с пьющими равная, получалась ему пустая трата. А тут пришел, воспротестовала душа. А Людмила его прибежала и давай во всеуслышание кричать, что это он спер магнитофон; стояла в дверях комнаты в пальто, с мороза, докрасна раскаленная внутренним огнем — и все, кто ее увидел, притихли в испуге, и стало слышно в тишине, как Рита досме- ивается — а Рита как раз и танцевала с Семенковым... Горыныч ее увел, Людмилу. Вот. А как дружно много лет наживали добро! Позвал их в июне Семенков на дачу — чтоб Юрка помог ему баню срубить, и как только выгрузились, Людмила сразу давай хлопотать и печку разжигать, а Рита разделась да и подалась с дочкой загорать на полянку. Вот у Людмилы морда-то вытянулась от злости. Юрка потом рассказывал, что, пока они рубили баню, Людмила все вздыхала: «Вот у меня несчастный характер: не умею отдыхать. Пока работа не сделана, у меня совести не хватает присесть! С таким характером ведь долго не протянешь!» К обеду Рита цвилась, вся поджаристая, и со смеху внутри себя помирала, как Семенков с Юркой перетягивали канат, кто кому больше должен. Семенков: «Что значит свежий воздух, солнце, природа! Что значит здоровый мужской отдых (именно это Слово подчеркивалось) — просто на глазах силы копятся!» А Юрка ему невинно замечал: «Все-таки здорово, что мы с тобой такие справные ребята, а то ведь для этой работы, по-доброму-то, надо штуки четыре мужика! А если нанимать, так обошлось бы, наверное, в энную сумму!» — «Да ты что, нанимать!— возмущается потный Семенков. — Такое удовольствие уступать в чужие руки! Д а такого случая мужику никогда не надо упускать! В кои-то веки так пропотеешь, да под солнцем, да в разминке! Вот Пшеничников— д’урак дураком, а говорит иногда толковые вещи: насчет того, что солнечная энергия через кожу может напрямик усваиваться организмом. Мы с тобой счас, знаешь, сколько этой энергии начерпали? Э , потом спасибо скажешь! Я прямо чувствую, как мы здоровеем на глазах!» И еще добавлял: «Вот сколько все же съедает пора- ботавший-то человек— не работавший сроду бы столько в себя не впихал». А Людмила тут же ехидно вставляла: «Просто свежий воздух. Вон, Рита и не работала, а аппетит все равно хороший!» Вот же вам! Так и надо! Правильно Горынцев не захотел с ним вюдной вахте работать. Опять этот 1орыныч!.. Ну его. Сделаю сейчас Юрке карьеру — пусть тогда его друг Горыныч зубами полязгает, локти покусает. Еще пересмотрит свое отношение ко мне... • Рита возвращалась домой без малейшего угрызения довести. Победитель всегда прав. Она везла воз тряпок, и ее не заботило, как она объяснит мужу появление всех этих вещей. Придумать нетрудно. Ну, нашла на вокзале свернутую пачку облигаций на тысячу рублей (истратила она больше, но ведь мужчинѣ не имеют реального представления о ценах!). Для убедительности главное — детали. Как помчалась в сберкассу, подальше от этого места, чтобы продать эти облигации, пока еще не заявлено о потере. Что ж ты, сдала бы в милицию, объявление бы дала... — благодушно осудит Юра. Иди ты в баню! — рассердится Рита. — На вокзале, тебе говорят! Наверняка человек был приезжий, и где его найдешь по стране? В газету «Правда» давать объявление? И если на то пошло, в ценные бумаги вкладывают только лишние деньги. Ну, а мне они не лишние оказались. У-у женщины!. Где угодно допустят они опрометчивость, только не там, где есть опасность выдать себя. Это мужчина — олух. Он поедет в командировку с интересной сослуживицей, возьмет с собой детективный роман, чтобы коротать вечера в чужом городе, вернется через неделю и прямо с поезда, который, кстати, всю ночь был в дороге (достаточно, чтобы выспаться), сразу ложится спать — да как! — проявляя трогательную заботу о жене: хотя уже восемь часов утра, он не будит ее, а тихонько удаляется в другую комнату на диван. Проснувшись, жена 20