Сибирские огни, 1987, № 1

, — Рита, вам не скучно? И тут же: » — Я хочу писать вас: женственная нега, просторные бедра... (То есть, еще не догадывался о приближении другого типа красоты...) Насилу отвертелась. Позвонила прямо из мастерской, вызвала себе молчаливого черного ворона. \ «По ночной Москве...», как пели. „і Ах, Москва, Москва!.. Эта Москва. И Прокопий снова: «Рита... — немного поколебался. — У тебя будет здесь квартира, но ты должна переехать сюда одна. Ну, я имею в виду, со своим ребенком — кто у тебя, мальчик или девочка?» — «Неважно!»— «Я дам тебе работу. Если захочешь, конечно. А не захочешь — тоже голодать не будешь. Но хотя бы ради твоего чувства независимости я дам тебе работу, хорошую, что называется, непыльную. Чем ты занимаешься, Рита?» Буркнула: «За кульманом стою». — «Найдем, Рита, что-нибудь светское, что-нибудь уж попривлекательнее кульмана. В том же «Загранэнерго» есть очень приятные места. Мой друг сделает для меня все. Потому что дружба, Рита, это единственное,' чем мы располагаем. Когда ты доживешь до моего возраста и положения, Рита, желаю тебе только одного: надежных друзей».— «Надо подумать».— «Подумай, Рита, подумай!..» Итак, развестись с мужем и приехать в Москву наложницей. Ничего себе, карьера! ѵ Она позвонила Юрке на щит управления ТЭЦ . Ей нужно было услышать его голос, вспомнить себд его женой и посмотреть, насколько ей это нравится. А Юрка вдруг ей и сообщает: только что назначен старшим дисом... Совершенно безразличным тоном. У него чем важнее новость, тем безразличнее тон. Дескать, а, нам это ничего не стоит. Назначение его было невероятно, он проработал на станции немногим больше года, он и на диса сдал совсем недавно, только-только допущен к самостоятельной вахтенной работе— неужели без него не нашлось кому? «А Егудин?» — спросила Рита вытянувшимся от удивления голосом. «Путилину видней», — замял Юрка. «Да ты что, слушай, вот это да! — кричала ему Рита. (Легенда гласила, что она сейчас находится по горящей путевке в подмосковном доме отдыха). — Это что же, Путилин так тебя ценит, что ли?» — «Я же сказал, после!» Ну вот видишь, Прокопий, а ты меня в наложницы. Нет, так мало значить она не согласна. У нее есть собственные перспективы. Она положила трубку. На месте не сиделось. Радость некуда девать. Позвонила Процопию — не оказалось. Вышла на улицу, побродила — что толку, все равно никого нельзя привести к себе, уговор есть уговор. Вернулась. Умылась, причесалась, нарядилась. Что бы еще? Она просто вышла в хоЛл, села в кресло и, расслабившись, вальяжно курила сигарету, Когда она училась в институте и по праздникам бывала в общежитии, там стоило выйти в коридор й остановиться у подоконника, Как немедленно у какого-нибудь мимоидущего человека оказывалось’ до тебя дело. «Девушка, который час?» Или это вовсе уж беспомощное: «Девушка, а вам не скучно?» Видимо, люди везде одинаковы — чтовстуден- . ческом общежитии, что в гостинице без вывески — всем хочется одного и того же. Ибо немедленно: — Не угостите сигареткой? И даже закурил для виду, подсев в соседнее кресло, хотя видно же что некурящий. Уже, поди, откурился. Нажил с сытой жизни какую-нибудь болезнь печени или миокардит какой-нибудь (Рита и названий болезней не знала пока) — и бросил курить от страха за свою драгоценную жизнь. Подлец такой. Молчат, курят. — А вы слышали анекдот?.. Иногда — очень редко— бывает так: встретятся два взгляда, подобно двум клеткам,— и пошел расти плод отношений, клеточка за 16