Сибирские огни, 1987, № 1

о конечном результате — том хлебе, который в закромах. Только не везде они приживаются — безнарядные бригады и звенья. Иногда они лишь пародия на желаемое. Громоздкая система расчетов, частые отвлечения людей и техники на другие работы, якобы неотложные,— приводят к тому, что теряется интерес к новой и перспективной системе организации и оплаты труда, люди возвращаются к привычной и понятной погектарной сдельщине, которая противоестественна и противопоказана земледельцу, потому что не заинтересовывает в конечном результате труда и отрывает его от земли. В системе организации и оплаты труда безнарядных бригад и звеньев много еще непродуманного. Основная беда в том, что в случае неурожая члены безнарядных коллективов получают гарантированную зарплату: в выигрыше остается бригада, выполнившая больший объем работ. Независимо от их нужности и полезности. Однажды я был свидетелем конфликта. Стояла теплая, безветренная, с частыми оттепелями зима. Особой нужды заниматься снегозадержанием не было. Бригадир, человек начитанный и хорошо усвоивший, что коллектив волен в выборе системы агроприемов и сроков их выполнения, лишь бы получить наивысший конечный результат при наименьших затратах, решил без нужды не бороздить снегопахами поля. Но на его беду нашелся дотошный механизатор, который и затеял бузу. — Ты что? Как это не задерживать снег? А вдруг не будет хлеба, платить нам будут как? За выработку! А ее у нас не будет!— шумел он. Он был не только бузлив, но и упорен. В конце концов на его сторону склонились и те, кто понимал ненужность этого агроприема. Бригадир оказался в одиночестве, потому что в системе гарантированной оплаты труда безнарядной бригады присутствовала все та же пресловутая оплата с колес. Мне не раз приходилось слышать запальчивые возражения: «А как же иначе платить? Критиковать вы все мастера. Предложите лучше что-нибудь дельное». Дело экономистов, а не журналистов решать эту проблему. И запальчивость здесь ни к чему. Надо постараться понять суть недоразумений и конфликтов, разработать простую и понятную любому систему оплаты, которая удовлетворяла бы всех, исключала конфликты и не поощряла рваческие настроения тех, кто о собственном кармане печется более, чем о земле-корми- лице. Это, во-первых. Во-вторых, коль скоро мы еще не в состоянии дать однозначный ответ на все возникающие вопросы, не стоит, наверное, форсировать создание этих бригад и звеньев. И уж совсем ни к чему заниматься процентоманией. А ведь занимаемся. Доводим задания: к концу года охватить такой-то процент работников бригадной организацией труда. Почему охватить именно такое количество механизаторов, животноводов, а не иное — на этот вопрос, видимо, затруднится ответить и сам доводящий задание. Ведь не признается же он, что для него главное — не отстать, ему важнее всего не выглядеть хуже других.., * * * Одна из моих поездок в племзавод «Первомайский» состоялась в конце августа 1985 года. Прогноз чистенького старичка все же сбылся: мифический Илья принес- таки «гнилья» на целых три недели. Я ехал, вглядываясь в придорожные поля и луга. Там, где травы были выкошены, поднялась отава. И будь ясная и жаркая погода, наверняка можно было бы взять второй укос. А сейчас отава нежилась в избытке влаги. Местами — даже в воде. И первые лучи солнца плавились в ее нет подвижном зеркале. Хлеба стояли сплошной зеленой стеной, изредка отливая желтизной. А ведь по-доброму уборка должна быть в разгаре... Ива« Родионович Кнышенко встретил меня извинениями: весь день расписан по часам. С утра специальная комиссия принимает в Платоновке отремонтированные комбайны. Потом поездка на аэродром. Затем заседание парткома и т. д. ...На машинном дворе людно. Возле выстроенных в ряд комбайнов стоят механизаторы. Они поочередно заводят комбайны и демонстрируют их придирчивой комиссии в действии. Голоса тонут в гуле двигателей. Я не могу разобрать, о чем говорят члены комиссии и механизаторы, и удивляюсь, что они друг друга понимают с полуслова. Претензий к качеству ремонта нет. Кнышенко доволен и не скрывает этого. — Так что, может быть, съездим на аэродром?— предлагает он. — Что за аэродром у вас объявился? — интересуюсь. Оказалось, чтобы ускорить созревание хлебов, племзавод заключил с авиаторами договор на обработку посевов .аммиачной селитрой. Нашли ровную площадку, флажками обозначили границы аэродрома и взлетно-посадочной полосы. И вот пробный вылет. У самолета собрались все руководители и специалисты, причастные к земледелию. Селитра и вода завезены с вечера. Рабочие проинструктированы. На тракторной тележке установлен смеситель, с помощью которого готовится раствор нужной концентрации и подается в емкость самолета. Привод — от трактора «МТЗ-80». За Кнышенко не угнаться. Он уже все успел осмотреть и выяснить. И вот сейчас нападает на главного агронома Турченюка. — Если от аммиачной селитры гибнут сорняки и ускоряется созревание зерновых, то вполне вероятно, что обработка полей отразится и на состоянии близлежащих лесов?— Нет,— отвечает агроном,— не отразится.— Где гарантия? — Гарантию дают авиаторы. Можете побеседовать с их командиром. Объяснения и заверения летчика не удовлетворяют беспокойного управляющего, он снова направляется к Турченюку. Но тут оглушительно взревел двигатель, пропеллер погнал ветер. Кнышенко остановился, придерживая шляпу. Самолет делает один заход над полем, другой, снижаясь почти до верхушек деревьев, потом взлетает вверх и после большого разворота возвращается на аэродром. 155