Сибирские огни, 1987, № 1

ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПРОГРАММА • ДЕЛО ВСЕНАРОДНОЕ Г. КОНОНЕНКО ЛЮБОВЬ МОЯ И КОРМИЛИЦА... Л ето 1985 года выдалось ненастным. Удручающая жара сменялась продолжительными ливневыми дождями и похолоданием. Природа будто насмехалась над' синоптиками. Даже в те дни, когда радиодикторы бодро вещали о повышении атмосферного давления и, следовательно, наступлении ясной погоды, ни у кого из сельчан не было уверенности, что к вечеру не разразится гроза. В одну из поездок по Татарскому району Новосибирской области я повстречал интересного старичка. Маленький, сухонький, ухоженный, он сидел на лавочке возле колхозной конторы и щурился на солнце. Редкие седые волосы его шевелил ласковый ветерок. Кругом была благодать. Уже неделю стояло вёдро. Колхозные механизаторы наверстывали упущенное: на близлежащих лугах урчали тракторы, сгребая сено, на кормоскладе надрывался стогомет, завершая огромную скирду. Воздух был напоен ни с чем не сравнимым сенным духом. Я подсел к старичку, поздоровался. Он кивнул мне. — Греетесь? — А как же! Надо напоследок. — Почему же напоследок, отец? — спросил я, подумав, что дед имеет в виду свою недалекую кончину. — Так ить завтра Ильин день. А Илья завсегда приносит гнилья. — Что, опять дождь? И надолго? — На неделю, а может, и боле. Старичок снова блаженно закрыл глаза, подставляя солнцу худое лицо. Я неслышно поднялся и побрел на сенобазу. «Неужели' снова дожди?» — думал я. Не верить седенькому старичку у меня оснований не было, Давнее знакомство с селом, общение с деревенскими стариками убедили меня, что их прогнозы часто сбы­ 152 ваются. Основываются они на многолетних наблюдениях и вере в народный календарь, которую не могут поколебать даже несовпадения примет. К этим аномалиям погоды старики относятся философски: у бога всего много. Мне приходилось встречать сельских руководителей, особенно старшего поколения, не пренебрегавших народными советами и прогнозами. Помню, лет шесть- семь назад была затяжная весна, с севом медлили, хотя поступила строгая и безапелляционная команда: «Сеять!» Председатель колхоза ходил по пахоте вдвоем с кряжистым дедом. Шофер стоял, облокотившись на капот газика, и скалился, дескать, посмотрите, наш-то какого ученого агронома нашел... Он ему сейчас насоветует, потом не расхлебаешься. Дед мял в руках землю, нюхал ее, прикладывал к щеке, чмокал и хмыкал, вздыхал и крутил головой. Признаюсь, эти священнодействия старика вызвали улыбку и у меня. — Мертвая,— молвил наконец дед. Председатель недоуменно посмотрел на него.— Земля, говорю, мертвая, не живет. Положишь в такую землю зерно, оно и зачичиревеет. Всходы будут поздние, хилые. Сорняк задавит их. Вторая половина мая! Когда же сеять? — А не торопись, не торопись. Ране и на Николу сеяли и даже на Пахома. И завсегда с хлебом были. Как говаривали? Пришел Пахом — запахло теплом. На Пахомов день и ласточка прилетает. А ласточка — она без обману, к теплу прилетает. — Когда же твой Пахом придет? —- Так 15 аль 16 мая, по старому, точно уж и не припомню. — Да ты что, отец! К концу мая уже отсеяться надо, а ты...