Сибирские огни, 1987, № 1

А вскоре после новоселья ее разыскал верный человек Прокопия, разыскал он ее в Лучшем виде, комар носа не подточит. И не успел еще вернуться к своему работодателю, а Рита уже накручивала номер по междугородному телефону-автомату. Прокопий услышал голос — ужаснулся своему счастью; — Рита! — И потом: — Я прошу тебя приехать в Москву! — печально так позвал, торжественно — и где только научился! Ну, Рита немедленно взяла отпуск. Она это с детства предчувствовала. Играли в лоскутки, в тряпочки, она вглядывалась глубоко в завораживающее повторение рисунка на обрезках шелка (для чего шелк? з а ч е м э т о ? ) , от обрезков пахло неведомым, шелестящий крепдешин, нарядная мама с мороза, благоухают ее меха, улыбка полна взрослой тайны (зачем-то это все н у ж н о , духи, меха, шелка?), — какие посулы, какие разгадки грядут! И вот уже подступы к'взрослому миру пройдены; и духи, и меха, уже и знаешь, п о ч е м у нельзя обойтись одним ситцем, а впереди все разворачивается из спирали закрученный путь, и неизвестно, когда же откроется ясная даль, видимая насквозь до конца? И не надо, не надо, пусть дрльше влечет неизвестность. И эта гостиница, где «за всех давно заплачено», и пока Рита по этому доводу досыта не наязвилась, Прокопий терпеливо сносил. «Охота повоевать?» — а потом взял ее за плечи и повернул к себе: настала пора. Риту эта минута застала врасплох, ей пришлось увести неподготовленный свой взгляд, но она быстро поправилась и, смело подняв глаза на Прокопия, ответила ему во всю силу полагающегося чувства. Она была честная женщина и расплачивалась по счетам. У нее там была обязанность: оповещать Прокопия обо всех,своих передвижениях. У него среди дня могло появиться свободное время, и он не хотел, чтоф оно пропадало. Ему уже вообще очень мало времени осталось... Но иногда и ей выпадало: он говорил, что занят до вечера и она свободна. И она тогда становилась свободна... Однажды ее занесло на какой-то вернисаж. Пускали без билетов. Рита с опозданием поняла, что вернисаж — это, собственно, для .приглашенных. А она затесалась. Но ничего, она слышала про одну старушку, которая жила поминками. Как работой. С утра шла на городское кладбище, втиралась в похоронную толпу и потом ехала с ними на поминки. Пообедает и тихо исчезнет. Тем и кормилась. И кто посмеет спросить, звана ли кем... , В выставочном зале в углу, стояли столики — конфеты, яблоки, кофе в чашечках. Каждый подходил, брал чашечку в руки и прохаживался вдоль»! картин, рассуждая об искусстве мастера. Рита тоже сходила к столику, взяла яблоко и грызла его с аппетитом. В большом зале горели софитьі, телевидение готовилось к съемке. Различила Рита и самого художника: его все били наотмашь по плечу, а он улыбался. «Ну, старик!..», «Прорвался!», «Пустили козла в огород!», «Да уж думал, до конца дней мне ошиваться в передней искусства, да вот, вишь, впустили в залы!», «Теперь попробуй тебя вытолкай!...» Как только он остался один, Рита тут же к нему повернулась: — Простите, а нельзя сделать заказ? — и ярко улыбнулась. — Ваш. портрет? — заинтересовался художник. . — Нет. Портрета я не заслуживаю, — скокетничала Рита. — Заказ такой: взять, например, отре'з ткани и весь его сплошь расписать деньгами, купюрами в натуральном виде. У вас деньги здорово получаются. Художник игриво склонил голову: — Согласен, но за работу я возьму столько, сколько нарисую. Об щую сумму. Идет? — Э-э, так вы будете рисовать одни сотенные! — А вы хотите щеголять в платье из рублевок? ...Погоди, старик, я к тебе сам подойду, попозже! — остановил художник чью-то руку, уже занесенную для удара по плечу. Он взял Риту под локоток и, до13