Сибирские огни, 1987, № 1

неблизком будущем. Что же, домой его отправлять? Вот и говорит руководитель сдавленным голосом неположенные слова: мол, ладно, я тебе, пока суд да дело, стройматериалы подкину — клепай балок. А балбчная жизнь, кроме всяких бытовых неудобств, еще чем скверна? Ощущением временности, отсутствием кровных связей с новым краем. Житель балка, сколько его ни агитируй, хозяином себя здесь не чувствует. Он — перекати-поле. И в этом еще одна из причин того, что так быстро и легко распространяется в среде рядовых работников ведомств-ново- селов вирус «покорительства». Временному человеку ни озера, ни реки, ни леса не жаль. Мало того, свой «комплекс балочной неполноценности» иной раз и .выместит на природе: «В таком1 неудобстве Живем, так вкалываем! Так что ж, и рыбкой не можём попользоваться, лебедя стрельнуть?» Вот- и одно из оправданий варварства! А вот другое: «Так жить только за большие гроши можно! А если все правила соблюдать — обваловку вылизывать, каждый пригруз ставить — много ли заработаешь?» Даже принявшись реализовывать Продовольственную программу, пошел опять Урай ведомственным путем. Неподалеку от города построил собственный — «нефтяной» — свинокомплекс. Однако свиней, чтобы выросли, кормить надо. Решает' эту проблему урайский нефтяник в том же ключе, что и все другие, связанные . с обеспечением города: естественным методом противоестественного хозяйства. Выбивает ОРС фонды на комбикорма. И везут теперь в Урай этот весьма дефицитный комбикорм за тридевять земель. А связан Урай с миром летом Кондою-рекой, зимой — зимником,' а еще — по воздуху. Оттого продукт, что и за морем стоит не полушку, от перевоза резко подскакивает в цене. Тут и другое надо взять в расчет: свинье, чтобы прирастить килограмм веса, комбикорма надо съесть не один килограмм, и не два, и не три. Вот и выходит: одну проблему пытались развязать, да завязали другую. В общем, то и дело не хватает этих самых комбикормов, поступают с перебоями. А свиньям-то есть надо каждый день, и голодный их вид удручает нефтяных свинарей. Во всяком случае, когда был я на этом свинокомплексе, напирал на меня один из них, мужик дотошнейший: вы, мол, писатель, вот и напишите так, чтоб комбикорма присылали вдосталь. Я ему лепетал про то, что обеспечение свиней пропитанием — не литературное дело. А он на своем настаивал: напишите, чтоб побольше комбикорма. И в третий раз про то же, и в четвертый. Значит, допекло! Впрочем, урайское свиноводство, если глядеть в масштабах всего региона, — сущая мелочь. Нефтяное ведомство по Средней Оби создало целые — опять же нефтяные — совхозы. И если поглядеть со стороны, то иные из. них покажутся процветающими. Только напоминают они коров из опытного хозяйства одного знаменитого в не столь далекие времена знатока аграрной науки.' Давали те коровы прямо фантастическое количество молока, преумножая бьющей цифирью славу сельскохо•136 зяйственного академика. Но сообщая миру о рекордных надоях, пропагандисты методов того ученого забывали помянуть, что подкармливаются рекордистки боем вафельных тортов с ближней кондитерской фабрики. А когда стал сей факт известен, то рассеялась фантастика. Подсчитал не один дотошный зоотехник, что и его буренки, переведи их на тортовый рацион, не подкачали бы. Только сальдо бы с бульдо не сошлось: перегонка тортов в молоко встает в копеечку. Вот и с нефтяными совхозами происходит примерно то же. Кое-какой продукт они, и вернр, дают, но убытки приносят миллионные. А рядом с ними (нередко бок о бок) тянут свою лямку обычные совхозы агропромовского подчинения. И напрашивается мысль: почему бы не вложить средства в эти предприятия. Пожалуй, дешевле бы стало и мясо, и молоко, и картошка. Ведь не заново строить! Но снова стоп... Ведомству легко покрыть колоссальные убытки собственного совхоза из своих громадных прибылей. А агропро- мовским «тортового боя» получать неоткуда. Опять к тому же выводу толкает нас еще один поворот ситуации: стремление создать в крае естественную органичную жизнь и ведомственный принцип освоения — «вещи несовместимые». Ни обойти, ни Объехать это противоречие даже на самой современной технике. Мало того: за такие попытки мстит жизнь постоянно, мстит жестоко. Пример тому — сегодняшняя судьба все того же Урая. П О СЛ Е БУМА Первый нефтеград Тюмени — Урай отличается от своих молодых и ныне более известных собратьев — Сургута и Нижневартовска не только тем, что значительно уступает им размерами, отличается и ритмом жизни. Он почти идиллически тих. Маленький, довольно компактный городок. И кабы не убожество его однообразных пятиэтажек, гляделся бы даже симпатичным. А если бы не алели в ночи факелы, видные с город-' ских окраин,, да не высоченные столбы сизого, густого, жирного дыма, встающие то с одной, то с другой стороны города (там, где пролилась нефть, где ее выжигают), то и не угадаешь по облику Урая, что он — нефтеград. Тем паче балкгі — эта непременная примета всякого нового города — здесь вовсе отсутствуют. Болей того, по обеспеченности жильем Урай ныне превосходит общесоюзную норму — здесь более 14 квадратных метров на человека. Правда, в горкоме партии, где сообщили мне эти сведения, тут же и разъяснения дали: мол, хороша получается цифра, но она, скажем, не вполне точная. Ибо так уж вышло, что некоторые учреждения соцкультбыта (на строительство которых не давали средств, а нужда в них ощущалась острейшая) проведены были по графе «жилье». И узнав про то в столь ответственном учреждении, не смог я еще раз не поразиться: как же основательно внедрилась в практику хозяйствования «тройная бухгалтерия»! О , эти «маленькие хитрости», про которые і