Сибирские огни, 1986, № 12

25 В Пскове Бориса Николаевича ждали, вокруг них сразу сделалась толпа, ему наперебой тянули руки, обнимали, а,завитая блондинка с пышным бюстом, по-начальнически взяв под руку, куда-то увела его вместе с толпой. — А ты, значит, Лукерья? — вернувшись, спросила она, обдав Лу­ керью духами.— Борис Николаевич по телефону говорил о тебе, очень рада. Будем знакомы, меня зовут Валерия Ивановна, и не сердись, пожалуйста, Бориса Николаевича мы забираем: выставки, обсуждения, встречи — тебе будет неинтересно. Лучше посмотри город, а гидом тво­ им будет Устин Анисимович, знакомьтесь. Устинушка! —обратилась она к человеку с длинной неряшливой бородой, нечесаному, безучастно стоявшему у окна.— Это Лукерья, ты назначаешься гидом нашей юной гостьи. Покажи ей Кремль, про стояние против Батория расскажи, да ты лучше меня знаешь, о чем рассказать. Краем уха слышала, сегодня1 какой-то праздник церковный, в Троице большая служба) своди в собор нашу гостью, пусть послушает —экзотика... Бледное лицо Устина Анисимовича было угрюмо, худобой своей похоже на лики святых. Он безо всякого интереса глянул на Лукерью, зашагал по коридору, не заботясь, идет ли она вослед.'На улице, не гля­ дя ей в лицо, спросил: — У тебя, милая, есть... сколдко-нибудь? Мне на полстакана, не осуди, маюсь. Лукерья покопалась в кошельке, краснея, протянула тройку с ме­ лочью, и Устин Анисимович в первом же попавшемся киоске унырнул по пояс в оконце. Вынырнул с прояснившимся взглядом, складки на бледном лице святого слегка разгладились. — Гид я плохой, предупреждаю заранее, да и не родина мне Псков, я палешанин. Слышала что-нибудь о Палехе? Городок невелик, но когда-то на всю Русь славен художниками-богомазами. Не слышала, не бывала —урон невелик, молода еще... Они долго шли молча, Лукерья не знала, куда они идут, ей каза­ лось, Устина Анисимовича интересовали в городе лишь киоски, где торговали вином. Приказав ей подождать у дверей, он скрывался в очередной забегаловке, возвращался слегка порозовевшим с бусинами вина в бороде. Лукерью душила обида на Бориса Николаевича: привез, бросил, у него новые друзья, встречи, на которых ей будет «неинтерес­ но», а она должна таскаться по чужому городу с пьяным стариком! И эта женщина, надушенная, перетянутая, как цирковая лошадь, на­ верное, думающая о ней бог знает что... «Ну и пусть думает,— сказала про себя Лукерья.— И пусть новые друзья и подруги, ей-то, Лукерье, до этого какое дело?! Еще в Вы­ борге договорились: каждый делает, что хочет, вот цозьмет и начнет кокетничать с Устином Анисимовичем!» Она чуть не расхохоталась вслух, пораженная нелепостью своей фантазии, — чего только в голо­ ву не падет от обиды? После третьего киоска Устин Анисимович повеселел, угрюмость с его лица как тряпкой Стерли, голос стал тверже. — Праздник какой-то! — горько усмехаясь, передразнил он Ва­ лерию Ивановну.— Экзотика! О, невежество! Что за художник, еже­ ли для него святое писание — лес темный? Дюрер, Тициан, гиганты Возрождения им вскормлены, наши гении —Андрей Рублев, Феофан Грек, Александр Иванов... А в£дь в Москве жила, в Строгановском училась, диплом защищала! Прости, милая, я не ошибаюсь — имя твое Лукерья? Вот что, Луша, нет у меня охоты показывать тебе го­ род, сама посмотришь на досуге, а свожу-ка я тёбя, и правда, в храм святой. В кои-то веки доведется услышать хорошую храмовую службу? И случай подходящий: сегодня, это верно, большой праздник, более других его почитаю — Рождество пророка Предтечи и Крес­ тителя Иоанна, того самого, что предсказал явление Христа, провоз- 88