Сибирские огни, 1986, № 12

— Вот эти люди мне дали,— сказала цыганка.— Я говорю: пога­ даю, а они, вот эта брюнетка, протянули коробочку, говорят, возьми и ступай. — Это ваше? —Молодой цыган в костюме с жилеткой и цепочкой протянул Вике коробочку с янтарем. — Мое, — сказала Вика. — Зря беспокоились: у меня претензий нет. — А у меня есть. Не надо обижать цыган. Возьмите. . — ...Подумал: ворованное. Что делать, Алеша, сохрани колье, раз оно вернулось к тебе. Пусть оно останется как память. К нему прикаса­ лись руки Нади... Все проходит, но рубец остается. А. Ч. Стрелу из раны вынешь, вражду из сердца — нет. Из песчинки под мантией ракушки жемчужницы выраста­ ет жемчуг. Жемчуг — это, конечно, красиво, а вот что инте­ ресно: не больно ли самой ракушке? Жемчуг выращивать? А. Ч. Быть или не быть — вопрос бабий, жеманный. Победить или по морде подучить — вот в чем вопрос! А. Ч. Залив Терпения, Острый мыс, море Охотркое... На Сахалине ока­ зался нечаянно: разговорился в аэропорту с очень хорошим челове­ ком — один билет сдал, купил другой, и вот прибой хлобыщет, бакла­ ны сушат на ветру потрепанные крылья, чайки кричат. Круглые затыл­ ки обкатанных морем валунов то выныривают из прибоя, то вновь про­ падают. Берег круто падает в море, при отливе обнажается сахарно-белая полоса пляжа, а за скалами мохнатятся сопки, по которым к небу ка­ рабкаются гнутые штормами черные березы, дремучие пихтачи, непролазь бамбуковых зарослей. Когда ветер с сопок, в дом егеря до­ носит трупный запах — идет нерест, ручьи, речонки полны отметавшей дохлой кеты, горбуши... С утра помогаю егерю Ваньше в древнейшем браконьерском про­ мысле — пластать рыбу, солить икру, а вечером остаюсь наедине с мо­ рем. Сижу на камне, просеиваю сквозь сито воспоминаний прошлое и рядом с морем чувствую себя махоньким, ненужным и ужасно глу­ пым. Дурак и море. Под грохот прибоя надо бы думать о вечности, в го­ лову же лезет всякая чепуха, или это море так тебя беспощадно высве­ чивает? Сюда на Острый мыс добирались почти сутки, можно было сто раз вместе с лошадью сорваться в пропасть, но в первый же вечер не утер­ пел, взял бинокль, ружье, пошел в скалы. Убил из ружья большую чайку, называется она мартын, а из карабина очаровательную крохот­ ную нерпочку. Увидел ее в бинокль, подумал — ребенок играет на пе­ сочке, ручками-лапами охорашивается, головкой по сторонам крутит. Подошел, малышка была еще жива — большеглазая, похожая нр ангелочков с картин великих итальянцев. Мартына Ваньша ощипал, опалил, сварил из него суп с картошкой. Было очень вкусно, а из нерпочки, нарезав кусочками, сделал жаркое. Тоже с картошкой. Суп ели все, биологиня Верочка , благодарила до неприличия восторженно. Недавно она поселилась у нас вместе с му­ жем, тоже биологом-ихтиологом. Жаркое из нерпочки ел один Ваньша, нас, «гнилую интеллигенцию», замутило, не помог и спирт — Верочка налила всем из фляжки. Она даже всплакнула, жалко было нерпоч­ ку — такая крошка, шкурку подарил ей, очень Верочке понравилась шкурка — очаровательная будет зимняя кепочка. После ужина снова пошел в скалы. Штормило, ухал прибой, волна 65 3 С ибирские 0 ГВ 8 № >2