Сибирские огни, 1986, № 12

гадают — чего же? Нет, братцы, хватит мне этой культуры, лучше оста­ нусь темным, отсталым, пещерным. — ...И потому нужна революция в культуре! *—подхватила Ви­ ка.— Ты повторяешься, любимый, об этом ты говорил на конференции. Широкие массы тебя не поняли, но я-то поняла! Одна на весь огромный зал! Ты не первый, мой Алеша, жаждешь свершить революцию в лите­ ратуре, но я буду ждать, когда это сдедаешь ты! Твоя р-р-революцион- ность, гордость истоками — дань моде, все моды проходят, и у тебя пройдет, долго ли коротко, но до настоящего ты доберёшься, я верю. Ты талантлив, а талант — это вечно зеленое, всегда в буйном цвету дерево!.. Тебе нравится мой комплимент? Что ты замолчал, бриллиан­ товый? Взгрустнулось о Наде? Я тебя понимаю, в ней что-то есть, и поверь: мне ее тоже очень-очень жаль, бедную. Ты не сердишься, что я отдала колье цыганке? — Отстань! — Первая любовь — дар небес, но согласись: Надя — отработан­ ный для тебя материал! От нее на версту пахнет официанткой, зачем тебе сегодня эта инфузория? — Послушай ты, восточная женщина,— ты ногтя ее не 'стоишь. И я вместе с тобой. Она человек, у нее чистая любящая душа, а у нас с тобой что? Один нахрап — вот этим ветром тебя и занесло ко мне в постель. Мы с тобой из одной стаи, мы —- волки. — Согласна, милый, — из одной! — смеялась Вика. — Ты нужен мне, я — тебе. Рядом с тобой у меня кровь становится горячее, бы­ стрее течет в жилах! Я боюсь, что ты кіеня прогонишь, как Надю, но это мне даже нравится — бояться. И потому хочется быть красивой, умной, оригинальной — подстегивает! Дышишь глубже. Столь инте­ ресно я еще никогда не жила — спасибо. Мой муж — военный, но рядом с ним моя жизнь течет вяло, сонно как-то. Я первая в компании одно­ полчан мужа, я блистаю в гостиной, где собираются майоры-подпол­ ковники со своими надутыми, в дешевых мехах женами, бывшими про­ давщицами и кассиршами, но роль царицы гостиной в офицерской квартире ужасна. Со скуки я начала кропать кое-что про любовь, как видишь, тоже в писатели правлю, в Жорж Занды. Я сама понимаю, получается это у меня еще хуже, чем у дамы-классика, помнишь, как ты разделался со мной на семинаре? Ты буквально выпотрошил меня, чуть ли не воровкой представил... — Другая бы сгорела со стыда... — А я в ту же ночь была с тобой, и это по законам Востока вполне логично. Грубая сила для женщины притягательна, благосклонность победителя — ее мечта. Но ведь я могу тебе пригодиться, мой Самсон! Ты сейчас на взлете, но ты же голенький — ни квартиры, ни денег. Чтобы работать в литературе, не служить ради грошовой зарплаты, тебе нужна крепкая опора, настоящая подруга, женщина сильная. Я и есть такая женщина. Современная, Не глупа, не уродка — славно мя- с°! говоришь ты, лаская меня. И квартиру мой подполковник нам уступит, он ко мне хорошо относится. Нам всегда будет рада моя род­ ня, у меня ее целая куча в Москве, Одессе, Азербайджане. В основном это интеллигенция, которой ты в сущности не знаешь, есть среди этой кучи даже академики. — Чужие академики как ворованные огурцы: сыт ими не будешь,— усмехнулся Чугунов, поднимаясь.—Пойдем в ресторан поужинаем, впрочем, скоро утро,— значит, позавтракаем. Меня иногда тянет в вокзальный ресторан .посидеть, помолчать под грохот прибывающих и убывающих поездов. Вдруг удивишься, что это я застрял в этом горо­ де, кидаешься к первому поезду и покатил, покатил, пока не очнешься, как в сказке, в неведомом царстве, неизвестном государстве... — Пойдем, любовь моя! С тобой хоть на край света... Сзади послышались торопливые шаги, их догоняли двое. Они узна­ ли цыганку-гадалку с ребенком на руках. С ней был молодой мужчина в широкополой соломенной шляпе. 64