Сибирские огни, 1986, № 12

спросим себя: у кого их нет, Павел Егорович? Ошибок? Промахов? У нас с вами? Положа руки на сердце, и мы не святые! От водочки под грибочки откажемся? Да нет же, выпьем и закусим! И прихваст­ нуть с трибуны, и стружку с подчиненного снять, и кулачком по столу грохнуть! Не секрет, не перевелись еще такие горе-руководители, но мы-то с вами знаем, не ими крепка наша промышленность и народное сель­ ское хозяйство. Не манекенами и ветряными мельницами, а до реаль­ ного дела жадными, порой даже ошибающимися руководителями-тру- жениками, вроде Василия Тимофеевича! О нет, не волнуйтесь, Павел Егорович, не перехвалю вашего любимца, но вы очень даже правы, нужна ему помощь. Этим, я догадываюсь, вы. здесь и занимались: на­ до, надо Ковшову помочь, я вас понимаю, позарез колхозу нужно кро­ вельное железо, и кто, Павел Егорович, лучше вас посодействует это самое железо выбить? Вы в районе — сила, поднажать, подтолкнуть, потребовать, наконец... — На Меркулова надо верхом садиться,— сказа'л Усынин.— Записку ему напишу. — Вам лучше знать, Павел Егорович, на кого садиться, у вас же огромный, я бы сказал, государственный ум, вес, кристалльный автори­ тет. И гвоздь сотенный не забудьте: новый коровник стоит раскрытый, скот под осадками, дождем и снегом, продуктивность теряет. И еще силосная яма. Дело давнее, но висит та яма на председателе — комис­ сии, инспекции, следователи, работать некогда, а как было? Девчонка- зоотехник недосоленную яму засыпала, соли не хватило, сама бедняж­ ка извелась, рыдает — всем от этой проклятой ямы маета великая... — По яме позвоню помпрокурора. Акулиничеву,— сказал Усы­ нин.—И следователю Пересыпкиной. Но предупреждаю: дело запу­ щенное, решить положительно будет сложно. — А что легко, что несложно, Павел Егорович? Выручить из беды человека ой как непросто. Но благородно! Не мне вам об этом гово­ рить, о вашем гуманизме ходят в районе легенды. Давно, образно вы­ ражаясь, не терпелось обнять единомышленника, но больше не смею за ­ нимать драгоценное ваше время, и мы с Василием Тимофеевичем тоже спешим, очень надо засветло добраться до Колпашева. До свидания, до новых плодотворных встреч, дорогой Павел Егорович! Отдохнувший конь ходкой рысью шел по накатанной подмерзшей к вечеру дороге. Оба, Василий Тимофеевич и Чугунов, угревшись в ту­ лупах, молчали. — Мне бы крепкого заместителя по строительству,— заговорил Ковшов.—У меня же планов полная .голова, все деревни заново ста­ вить. За войну без мужиков погнило жилье, валится — стыд для Сиби­ ри — солома на крышах. Ни одной вдовьей хибары не оставлю, народ намаялся за войну. Чтобы деревня была, как в Чехословакии,— чисто во дворе, на улице яблони посажены. И чтобы в каждом доме водопро­ вод, что мы хуже других народов? Деньги в колхозе есть, парк в цент­ ральной усадьбе разбить с каруселью, и молодежи где собраться — клуб хороший, с музыкой, картинами. Что я тебе скажу, Андреич, иди ты ко мне в зампреды по строительству! Нужен на это дело молодой, дёрзкий, вот как ты, человек. А моя забота — тебе помогать. Славно бы вместях поработали, делов бы наворочали, а, Лексей Андреич, слышь-ка? По степи, мелькая длинными ногами, бежала тень коня, пар от его дыхания проносился мимо кошевки круглыми розовыми облачками. ...Были, были счастливые минуты в жизни Алексея Чугунова! Снесла бы гуска вола, да гузка мала. У дурака забота — прослыть умным, у распутницы — поря­ дочной женщиной, у сатаны — слугой народа. А. Ч. В Большом Ларьяке такой случай был. Там жила старуха 56