Сибирские огни, 1986, № 12

и что дать. И не перепутать! ( Дымочкину.) А ты еще тут выкрикивал, что я коленом все двери открываю? Да это меня... под, зад коленом из столицы... за тот натрий-фосфат. Чтоб впредь я, старый дурак, изучал вкусы и потребности всех завов, замов, их жен и любовниц, прежде чем с подарком соваться! Как оплеванный уехал. Будто меня на площади в пуху и перьях вываляли. Петрушкой балаганным выставили. Петруш­ кой с Золотой Звездой на лацкане! Решительно входит Б о д р е ц о в , БОДРЕЦОВ. Извините, у вас такой шумный разговор... Я несколь­ ко раз пытался, но... Утром я, возможно, не очень удачно пошутил... МАЖБИЧ. Иди и дальше шути! Да поудачнее! БОДРЕЦОВ (садится нога на ногу, в подчеркнуто вызывающей по­ зе). Слушаюсь, Клим Климыч. Сейчас пошучу. Поудачнее. Я к Нестору Степановичу ухожу. Заведующим молочным комплексом. Черт с ней, с диссертацией! Я еще тот эгоист. И мне моя собственная жизнь ого-го как дорога! Меня совсем не греет заживо тлеть под вашим колпаком и ' тратить силы на бесплодные битвы с вами, товарищ директор. Надо оро­ сительную систему под корма — вы строите бассейн, хотя без него еще можно жить. Пыль в глаза. Ни у кого нет, у нас — пожалуйста. А бат­ рачки? Ложь в глаза. Мы предупреждали вас: не будут люди жить в двухэтажных казармах без удобств, без построек и огорода. Вы их стро­ или. И сколько семей в итоге потеряли? Только с комплекса пять отлич­ ных доярок уехали. А там только такие нужны — отличные! Вы же ни­ кого не слышите, кроме себя. И если так будет продолжаться, мы — все специалисты! — подадим коллективное заявление. О вашем уходе. МАЖБИЧ (с горечью). Ох, Глеб Валентинович, накажет тебя ког­ да-нибудь жизнь должностью директора совхоза. Может, вот этим са­ мым креслом. Вспомни тогда свою пламенную речь. Этак на седьмом десятке. Б о д р е ц о в несколько обескураженный уходит. (Дымочкину.) И Бодрецова уже соблазнил? Давай обзаводись домаш­ ним прокурором и прими соболезнования. МАРЦЕВ. Устал, Клим Климыч? А все потому, что одну даму вскачь обегаете. Разумной инициативой она зовется. МАЖБИЧ. Ладно, пусть этот инициатор рассчитывается за четыре­ ста моих телок. Которые угробил. ДЫМОЧКИН. Все-таки четыреста? Не двести? МАРЦЕВ. Придется с этим делом серьезно заняться. Не могу пове­ рить, но если с умыслом... И как вы только додумались до такого, Нес­ тор Степанович. ' РАДЛОВА (вскочив). Дымочкина... в тюрьму? Да как вы смеете. Я не позволю! Что бы он там ни натворил, это настоящий директор. И верный коммунист. И человек! ДЫМОЧКИН (болезненно морщась). Да сядь ты! Без тебя как- нибудь... МАРЦЕВ. Не перебивайте, Нестор Степанович! РАДЛОВА. За двадцать последних лет ему умудрились всучить че­ тыре отстающих совхоза. И все четыре он поднял на дыбы! МАЖБИЧ. Петр Первый какой нашелся! РАДЛОВА. Нестор Первый. Другого такого послушника не найде­ те. А сейчас его пятым наградили. Тоже полусонным. Но он и его под­ нимет, смею вас уверить. ДЫМОЧКИН. Я еще не нуждаюсь в адвокатах... РАДЛОВА. Это же государственный человек. Подарок родному району. Но только я одна знаю, чего ему стоило... МАЖБИЧ. Однако крепко успели породниться! МАРЦЕВ (шарахает кулаком по столу). Не перебивайте женщину, беспризорники чердачные!.. Извините... РАДЛОВА. А теперь посмотрим, что такое Мажбич, как директор совхоза. Статуя. Забронзовевшая. Подумаешь, геройство какое — пят­ 27