Сибирские огни, 1986, № 12

МАРЦЕВ. Полный порядок, а усы не торчком. ЕРОФЕИЧ. Присоски одолели. И пьют, и пьют совхозную кровуш­ ку, чтоб им подавиться! От, вампиры! МАРЦЕВ. Страхи какие, Василий Ерофеич... ЕРОФЕИЧ. Сёдня получили из Сельхозтехники два трактора. После ремонта. Так они, антихристы, только краской прошлись сверху, а в нутро и не заглядывали. Деньги ж из совхоза — как ураганом. Раз присоска. Опять же Сельхозхимия... МАРЦЕВ. Кончается эта практика, Василий Ерофеевич. Начинаем привязывать доходы всех к продукции, к тому, что поле дает,^ ферма. Глядишь, бывшие из присосок — да в помощники. Одной бедой меньше будет, а? ЕРОФЕИЧ. Опять же суббота завтра. А пихта кончилась. МАРЦЕВ (о своем). Березовой бы каши кое-кому... ЕРОФЕИЧ (о своем). А береза есть. Есть! Можно похлестаться. Однако без того ударного инструмента — не тот скус. МАРЦЕВ. Чего еще нет? ЕРОФЕИЧ. Дак веников. МАРЦЕВ. Нашел проблему! До субботника еще три недели. ЕРОФЕИЧ. Разве я про те веники толкую? Про коммунистические? Для субботней бани. Пихтовые... Хоть бы вы когда заглянули, Сергей Николаевич. Кровь разогнать. МАРЦЕВ. А, каждый день — баня! ' ЕРОФЕИЧ. Да такой, как у нас, во всей округе нет. Побожиться могу. Знатная. Я там по совместительству. Так отметелю — все боляч­ ки долой. МАРЦЕВ. И многих лечили? ЕРОФЕИЧ. А почти что весь рай. Окромя управляющего Сельхоз­ техникой. Руки, говорю, у меня больные. Я бы его отметелил... сухим веничком... И с Пенкиным греха на душу не взял. Как чуял — заворует- ся. Строитель наш. Он уж и на полке разлегся, и запокряхтывал с уп­ реждением. А у меня рука не подымается. И веник не берет, хоть ты тресни! Вещун сердце-то, Сергей Николаевич. Вещун. МАРЦЕВ. Лазарет у вас — будь здоров! ЕРОФЕИЧ. Само то. Зря обегаете. МАРЦЕВ. Боюсь, Василий Ерофеевич. Подставлю спину, а у вас рука не поднимется. Что тогда? Со стыда ведь сгорю. ЕРОФЕИЧ (воздев глаза к потолку и как бы прикидывая). Да как будто должна бы... ( Решительно.) Но если Пенкина из партии не тур­ нете, точно не подымется! Входит Р а д л о в а — шубка, песцовая шапка, темные очки. Видать, не дождусь директора. (Радловой.) Помогла банька-то, Полина Алексеевна? РАДЛОВА (растерянно). Банька? Какая банька? Извините, я... ЕРОФЕИЧ (с досадой). Вот, Сергей Николаевич, бабы — они все такие. Чуть ожила — и все из памяти вон. Ведь неделю назад ледышкой из пурги выпала, еле отогрел. Машина у них сломалась, так десять ки­ лометров... по бурану слепому в сапожонках да в этой-то продергайке из химического меха... Битый час на пару держал да пихтой отхаживал с малиной. Думал, век не забудет, а она... (Передразнивает.) Какая банька... Досадливо махнув рукой, Ерофеич уходит. РАДЛОВА. Странный какой. МАРЦЕВ (язвительно). Старательный. А уж в роли банщика... Тут ему равных нет. Чародей! РАДЛОВА. Не имела удовольствия быть с ним знакомой. МАРЦЕВ. Однако, какая актриса! РАДЛОВА. Благодарю за комплимент. Но о таланте своем я нс столь высокого мнения... Мне необходимо с вами поговорить, Сер­ гей Николаевич, хотя вы меня не знаете... 16