Сибирские огни, 1986, № 12

Север, совсем другие люди, другие обы­ чаи. — Все равно поеду! — упрямо тряхнул головой Владимир. «Не пущу!» — заявила дома мать. Он, конечно же, поехал. И уже в дороге его догнало письмо от вернувшегося из ко­ мандировки отца: «Одобряю полностью. Молодец!» С декабря 1932 по апрель 1933 года до­ бирался он до своей школы, которой еще не было. Их было человек двадцать — молодых учителей-комсомольцев. Из Ду­ динки они отправились аргишом — карава­ ном оленьих упряжек. И по мере прод­ вижения их караван становился меньше и меньше: все новые учителя оставались на «месте назначения». И когда в Хатанге с ним распрощались две молоденькие учи­ тельницы, Владимир остался один. Он ехал дальше на Север, туда, к семьдесят четвертой параллели, где ему предстояло основать самую северную школу в мире. И вот он на месте. Территория, равная Бельгии, а население — 316 человек. И тут-то выяснилась очевидная, в общем-то, вещь, о которой он до сих пор как-то да­ же не задумывался. Живущие здесь дол­ гане-оленеводы не понимали ни слова по-русски, а Володя, соответственно, по-дол­ гански. Самый образованный из здешних долган, председатель Корго-Куэльского кочевого Совета Гаврила Поротов, прав­ да, знал — «чай», «порох», «табак», «спич­ ка». Но на этом его лингвистические поз­ нания и заканчивались. На счастье, ближней факторией заправ­ лял Константин Нестеров — местный чело­ век из русских, владевший обоими языка­ ми. С его помощью оозвали народ со всех стойбищ. Понаехали, поставили ог­ ромный чум, и Нестеров объяснил: — Вот, стало быть, как. Учителя вам Советская власть прислала. Надо теперь детей собрать, шкуры и шесты привез­ т и— чум сделать для школы. Гордый собой учитель сидел рядом и вел «протокол собрания». Тут поднялся старый седой долганин, тыкнул пальцем в протокол и что-то сказал, обращаясь к юному просветителю. Нестеров перевел: — Пиши: «Советской власти поклон, а учителя нам не надо!» Пока до обомлевшего Володи дошел весь смысл сказанного, собравшиеся уже начали разбирать чум. И вскоре разъе­ хались. Прошла неделя-другая. Все оста­ валось по-прежнему. Кроме, пожалуй, од­ ного. Фраза старика стала крылатой и на легких своих крыльях в момент облетела всю тундру. Во всяком случае, Владимиру так казалось. Ибо как только он встречал­ ся с кем-то из оленеводов, тот сразу же широко улыбался: — Советской власти поклон, а учителя нам не надо! Говорил, конечно, по-долгански, но для этих слов Володе уже не требовался пере­ водчик. И хотя всякий раз произносилось это без малейшей насмешки, дружелюб­ но, просто как добродушно-шутливое при­ ветствие, но юный учитель при каждой та­ кой встрече рад был бы сквозь землю про­ валиться. А задание крайоно, а будущая его самая северная школа? Наконец, пе­ 138 ресилив себя, опять подошел к заведующе­ му факторией: — Константин Ксенофонтыч, помоги созвать людей!—И, уловив недоумеваю­ ще-насмешливый взгляд, поспешил доба­ вить:— Пожалуйста. Очень нужно! Вновь съехались. Тут уж учитель сам держал речь, и, по его мнению, — весьма убедительную: — Товарищи оленеводы! Новое время пришло: все должны быть грамотными. Вот вы спичками пользуетесь, печкой же­ лезной. А ведь надо знать, как спички де­ лать, как железо для печи добывать. Так что учиться придется, школу открывать! Снова поднялся тот же старик: — А зачем мне грамота? Песца привез в факторию — и печку взамен получил, и спичек сколько надо. Тогда Володя зашел с другой стороны: — Но вы же за Советскую власть, пок­ лон ей посылаете. А сами ее в напрасный расход вводите. Она мне деньги платит, чтобы я ваших детей учил. А выходит — зря платит! Тут народ задвигался, зашушукался, за­ шумел. Наконец, переговоры кончились, и собравшиеся стали по одному выкрики­ вать свои фамилии и что-то к ним прибав­ лять. Толмач, улыбнувшись, глянул на Во­ лодю: — Записывай: Поротов — 10 рублей, Кудряков — 5 рублей, Чарду—-7 рублей... Тот растерялся: — Для чего? Что за деньги? Нестеров засмеялся: — Для чего, для чего! Для тебя! Олене­ воды наши — народ хоть и неграмотный, а классовую сознательность имеют. Вот, чтобы народная власть не тратилась впус­ тую, решили взять тебя на собственное со­ держание. — Как это «впустую», что значит — «впустую»?! — снова заволновался «пос­ ланец власти». —А как же учиться? — Они же тебе еще в первый раз разъяснили, «как же учиться». Или забыл уже? Так я по новой переведу... Оленеводы разъехались. Последним от­ правлялся председатель кочевого Совета Гаврила Поротов. Уже запрягая нарты, со­ чувственно глямул на топтавшегося непо­ далеку просветителя. Посоветовал: — Уезжай отсюда, а то заболеешь. Да, вот еще что. Приедешь в Хатангу — ска­ жи, пусть мне секретаря пришлют: бума­ ги-то из города идут, а прочесть их неко­ му. Так я их и складываю без всякой поль­ зы. С первой же оказией Володя отправил письмо в исполком: школу открыть пока не удалось, прошу временно назначить ме­ ня секретарем кочевого Совета! Когда из райцентра пришел долгождан­ ный мандат, Володя радостно бросился ис­ кать Поротова: — Есть секретарь для кочевого Совета! Это — я! Тот просиял: — Вот это дело, а то — «школа» да «школа»! Хорошо, теперь кочевать со мной будешь, бумаги читать будешь. Собирай­ ся! Так молодой Наделяев стал кочевать с оленеводами.