Сибирские огни, 1986, № 11

Не великой добился чести: быть одним среди многих,— печаль­ ное выражение глаз не шло манекенному лицу Зукаря. Женщина выделяет мужчину не в постели, а до...— безжалостно сминала святые чувства Зукаря Евгения Аркадьевна. В смятении мужчины преданны, как собаки, безжалостно избитые хозяином. И Зукаря точило желание доказать преданность любым спо­ собом, любой ценой. — Ты истязаешь и себя, и меня, и ты знаешь это. А нам нужно по­ беречь друг друга, оставить минувшее — минувшему, будущее — буду­ щему. Беспокоиться нужно о настоящем. Развяжемся с похоронами, и я забираю тебя в Москву. Тебя ждет прекрасная квартира. Мой прия­ тель, из министерства геологии, уезжает вместе с семьей на три года за границу. По контракту, искать алмазы. Я договорюсь с ним, он оставит квартиру. Тебе ничего не придется платить, расходы возьму на себя. Первое время, пока будет длиться канитель с разводом, поживешь одна. Естественно, не совсем одна, я буду навещать. И после развода перебе­ русь к тебе. Это продлится год, не больше. Евгения Аркадьевна иронически улыбнулась. — Не вскипай, у нас нет выбора. Если мы сразу начнем жить вме­ сте, в открытую, меня обвинят в распутстве и вышвырнут, как щенка, из министерства. Так лучше и для тебя: вдова, спешащая выйти за­ муж,— бельмо на глазу нравохранителей. Испокон веков в чести Пе­ нелопы. — Очень мило с твоей стороны,— торопливо перебила Евгения Ар­ кадьевна,— целый год ты ведешь здоровую семейную жизнь, а я нахо­ жусь на положении наложницы. — Тебя смущает год? — Нет, меня не смущает и десять лет. Меня смущает то, что о своей жене ты думаешь и заботишься больше, чем обо мне. Ей оставляешь квартиру, а меня устраиваешь на птичьих правах в чужом доме. Я бы предпочла поменяться ролями с твоей женой, пусть она поживет у твое­ го друга, а я на ее месте. — Как? Жену вместе с детьми на чужую квартиру? Это же непо­ рядочно, жестоко... — А меня вместе с моими детьми на чужую квартиру — порядочно? Не жестоко? Зукарь сжался, угнетаемый прессом несправедливых обвинений. Все благие намерения выворачивались наизнанку, перелицовывались корыстной расчетливостью, он уже и не знал, как угодить Евгений Ар­ кадьевне. — Раз не подходят мои условия, предлагай свои. — Это другой разговор,— удовлетворенно сказала Евгения Аркадь­ евна.— Я назову свои условия. Первое: я не свяжу жизнь с человеком, бросившим порядочную жену и троих детей. Ее порядочность станет вечным бельмом на моих глазах. Ах-ах, какую прекрасную жену оста­ вил негодный Борис Нилович. Ах-ах, какая негодяйка Евгения Аркадь­ евна, уведшая мужа из стойла целомудрия и добродетели. Простите, но не желаю жить с негодяем и самой быть негодяйкой. Судят не за то, какие мы есть на самом деле, а какими кажемся. А мы покажемся из­ вергами, порождением ада. Избавь, избавь и себя, и меня от таких мне­ ний. Другое дело, если такое мнение сложится о твоей жене. Пусть она в глазах общества станет негодяйкой, распутной, несусветной дурой. А ты станешь жертвой ее мерзкого поведения. Я согласна выити замуж за человека, которого все жалеют, а не осуждают. — Прости, но это невозможно. Моя жена и не дура, и не распут­ ная...—неуверенно возразил Зукарь. _ Ничего, станет и дурой, и распутницей. Такая репутация валяет­ ся на дороге, и твоя жена сама ее подберет. — Каким образом? 95