Сибирские огни, 1986, № 11

Наигрался в свое удовольствие. Нервы не выдержали. На кой черт мне попутчица? Вместо тряпочки, чтоб куда носом ткнуться. И без тряпочки обойдусь, в случае чего рукавом, рукавом... А что за нужда за мной тащиться? Что за нужда-то? Интересный я? Да мало ли инте­ ресных... За каждым интересным не наездишься, за каждого интерес­ ного не наплачешься. Ты про что, Санька? —все понимала Капитолина,. но что зна­ чит понимание для женщины! —Это ты про кого? По то, что откуда прилетела, туда и улетишь. С кем прилетела, с тем и улетишь, властно, тоном, не терпящим возражений, сказал Саня, и откуда у него взялось право на этот тон! —А я полечу один, без провожатых. Я все сказал. До свидания... Георгий Скаллер исподлобья, вскользь, бросил взгляд на Саню, удивляясь бесцеремонной властности, тону, каким говорили с его быв­ шей супругой, и тому, что она принимала тон. За несколько часов знакомства этот странный тип приобрел то влияние, к которому он сам стремился несколько лет и не обрел его. Но и в уважении не смирил гордыню. — Друг Фигаро, про тебя есть один анекдот. — Про меня много анекдотов,—спикировался Саня. — Как и про всякого дурачка,—«дурачок» не сходил с языка Ка­ питолины, скрывая Многие противоречивые чувства, сейчас сквозили горечь и недоумение: нежданно нагрянул, нежданно растравил, неждан­ но вернул к прошлому. — Ну, валяй анекдот...—Саня мучительно прятал глаза. Скаллер сделал паузу, как бы наслаждаясь Саниной неприкаян­ ностью. — Значит, так: застает муж жену с любовником. Тот в страхе в окно. А муж вслед кричит: «Эй, почему не сказал ни ей спасибо, ни мне здравствуй». «Ну и дурацкий анекдот,—до Сани не доходил смысл.—Что он хочет сказать? Что я хам, ухожу, не рассыпаясь в благодарностях. Но и сам Гошка над хамами хам, нужна ему моя благодарность... А мо­ жет, злобится, что я с его бывшей женой чуть было... Чего ему злобить­ ся? Сам виноват, на лбу у них не написано, что он ее бывший муж, а она —жена. Мог и предупредить...» Саня так и не разрешил мимолетных, но отвратительных сомнений, спросил напрямую: — Ты мне зачем анекдот рассказал? — Хочу напомнить: я сделал свое дело, живого, тепленького до­ ставил на место, а тебе надо сделать свое дело. Не забыл договор: душу на бочку. Исповедуешься передо мной, как перед папой римским, и мы в расчете. Иначе ты должник, на всю жизнь должник. А долг, как проклятие, чем скорее возвратишь, тем скорее очистишься. Друг Фигаро, ты собираешься вернуть долг или намерен выскочить в фор­ точку, не сказав ни спасибо, ни здравствуй? — Ладно,— сказал Саня,—доставлю тебе удовольствие, не буду прыгать в форточку. На обратном пути загляну к тебе, исповедуюсь. — Загляни и ко мне,—попросила Капитолина. — Тебе тоже нужна моя душа? —затравленно спросил Саня. — Не понимаю, Санька, чего мне от тебя нужно. Понимаю лишь, если еще когда увидимся, мне будет хорошо. — Жестокие вы люди, не щадите ни себя, ни других. Никому не будет хорошо, теперь, уже никому не будет хорошо... Все мы устали друг от друга, сильно устали. ...И ушел Саня, зная: не навсегда уходит от этих людей, но не зная, почему они впились в него, как обреченные на вечное изгнание люди в горсть родной земли, высохшей, бесцветной, давно превратив­ шейся в пыль, но оттого не ставшей мертвым напоминанием об ушед­ шем, минувшем и пережитом, в этой пыли их угасшие страсти, поза­ бытые тревоги, выплеснувшаяся боль. 91