Сибирские огни, 1986, № 11

— Обыкновенно. Моет ручки, чистит зубы, делает пи-пи. Под кроватью стояли ботинки Зукаря. Евгения Аркадьевна замети­ ла их. Ей все стало ясно. Снова — обман, снова — сноб Сомерсет Моэм, снова эта проститутка мисс Томпсон шепчет на ухо: «Все мужчины — свиньи, поганые свиньи». И она соглашается с ней: «Этот мерзавец уже успел спутаться с этой мерзавкой. Нельзй сделать ни шага, чтобы не оступиться в дерьмо. Все в этом мире разложилось и прогнило. Еще позавчера Зукарь истекал верноподданическими заклинаниями, а се­ годня спит с другой. Но нет, не он ее, а она его, сейчас же, немедленно, ткнет носом в дерьмо. И пусть он в нем задохнется». То, что Ангелина всех мужчин называла любовниками, Евгения Аркадьевна никогда не принимала всерьез, считая, в лучшем случае, что та желаемое выдает за действительное. Она и представить не могла, что к ней всерьез мог относиться какой-либо уважающий себя мужчина. Не на что посмо­ треть, кости да обвисшая кожа. Изо рта за версту пахнет табачищем. Оказывается, и горький запах не отвращает мужчин, даже академиков, даже адвокатов, даже референта столичного министерства. — И как вы провели с ним ночь? — не без горького порицания спросила Евгения Аркадьевна. — В дружеских объятиях, порой переходящих в экстаз.— Ангели­ на Петровна щелкнула по пачке «Беломора», выхватывая оттуда зуба­ ми папиросу. — Раньше я полагала: ты хочешь казаться дрянью, а ты и в самом деле дрянь. Рада, что не разочаровала тебя. — Еще бы не радоваться. Идешь верной дорогой братца. Одного поля ягодки. Перепалку оборвал Зукарь. Вышел из туалета, чистый, выбритый до первозданной свежести, пахнущий дорогими духами. В отличие от Ангелины Петровны без следов помятости на лице. Первый манекен в парижском салоне мод: матово-светлые волосы расчесаны на пробор, чистые, ровные, как на рекламе, жемчужины зубов. Все в его облике выдавало мужскую силу, неубывающую с годами и возрастом. Евгению Аркадьевну опалила зависть к Ангелине Петровне, должно быть, нема­ ло она узнала и изведала прошедшей ночью. Евгения,— как ни в чем не бывало приветствовал Зукарь, сви­ детельствую свое почтение, потянулся губами к руке, дабы поцеловать. Евгения Аркадьевна брезгливо отстранилась, спрятала за спину РУКУ- — Может, на сегодня достаточно нежностей. Зукарь не понял ее жеста и не пытался понять, в глазах ни стесне­ ния, ни смятения. — Ах, прости! Неровен час. Ты, верно, по тому же поводу, что и Ангелина Петровна? Ему не ответили, и Зукарь решил, что молчание и было ответом. Безмятежно продолжил: — Я согласен, согласен целиком и полностью и с Ангелиной Пет­ ровной, и с тобой, Евгения,— гнул неведомую Евгении Аркадьевне ли­ нию Зукарь. — С чем согласен? — растерялась Евгения Аркадьевна. — С тем, что надо пойти навстречу мужу секретарши. Похороны его жены задержать, раз он в дороге, раз не поспевает к сроку, а род­ ственники Вацлава Петровича все в сборе, похороны можно и ускорить, перенести на три часа. — Кто вам дал право решать без моего, ведома? — сурово восклик­ нула Евгения Аркадьевна. — Как без твоего ведома? — удивился Зукарь.— Битый час Анге­ лина Петровна мне втолковывала о твоем решении изменить время по­ хорон. — А может, целую ночь? — усмехнулась Евгения Аркадьевна. — Бог с тобой, она явилась перед твоим приходом. Какая ночь? 78