Сибирские огни, 1986, № 11

пустых надеждах, коли даже землю застил туман. В воздухе, не на зем­ ле, на ощупь не продерешься сквозь молочную, парную стынь. Саня все понимал, но содрогался, раз за разом слушая аэрофлотскую инфор­ мацию: «По метеоусловиям города... рейс... откладывается... часов». Бесстрастно-казенный информатор не лишал надежды, но и не дарил, не срывая в объявлениях и ноты, по которой можно было бы угадать перспективу или бесперспективность Скверная неопределенность за­ ставляла Саню мыкаться по всем службам аэрофлота, но куда бы он ни обращался с вопросом, когда и как можно улететь, получал ответ еще менее определенный, чем сообщение информатора. Единственное, что удалось выяснить — ситуацию с билетами на столицу, которые были проданы на двое суток вперед. Но были бы борта, с билетами обстояло не так мрачно и безнадежно, как казалось на первый взгляд. Многие пассажиры, отчаявшись и намаявшись, сдавали их в кассу возврата, по­ этому — чем черт не шутит: глядишь, в последнюю минуту и появится свободное местечко на ближайший рейс, и он сумеет его отвоевать. От­ воевать он бы, пожалуй, сумел, но когда, когда будет ближайший рейс, через два часа, четыре, шесть, через сутки, неделю, после дождич­ ка в четверг, когда рак за горой свистнет... Вот тут-то и загвоздка! Решительно ничего нельзя предпринять. Не тащиться же до Моск­ вы четверо с лишним суток поездом. С отчаяния Саня заказал перего­ воры с домом. На худой конец дать родным весточку о себе и строгий наказ: пусть делают, что хотят, но без него похороны чтоб и не взду­ мали затевать. Хоть неделю, хоть две... пусть дожидаются. «Не дожде­ тесь, пеняйте на себя...» — зловеще и угрожающе прошипел Саня, не сознавая, кому предназначаются угрозы. Что на самом деле сделает, если действительно не дождутся, не на мелкие же кусочки покрошит ближних и дальних родственников, и их ли вина, что так случилось, так произошло. Но с угрозой не расстался, приберегая для разговора. Соединили с домом скоро, через пятнадцать минут, для недобрых вестей ни расстояния, ни препятствий, ни помех. Отвечала теща, Танеч- кина мать — Таисия Павловна, которую никогда ни по имени, ни по от­ честву он не называл, назвать мамой не поворачивался язык, была она безымянной, а коль по необходимости обращался, то в безличной фор­ ме, так, чтобы имени не называть. Да и как-то особой нужды общаться с ней у Сани не было, теща жила хоть и не особенно далеко, но и не близко, в затрапезном поволжском городке, добираться до которого час лётом и час поездом. Но хоть дороги-то час и час, а особенно в гости друг к другу не наездишься. Чаще одноп>двух раз в год не встречались, когда в отпуск с Танечкой ездйли да месяц назад подбросили ей дочку. Теща для Сани была не в обузу, не в наказание, существовала сама по себе, и также не пылко, не холодно относилась к нему, не считая его ни пло­ хим, ни хорошим: какой есть — такой есть, лишь дай бог мира и согла­ сия с дочерью. Саня слова не вымолвил, не поздоровался. Теща голосила в трубку: «Чего ж она наделала-то, Сашенька, в какую дороженьку-придорожень- ку собралась. О тебе-то она не подумала, об Оленьке-то она не поду­ мала, да обо мне-то...» Причитала, как по-писаному, будто талмуд пе­ ред глазами лежал, приходилось горестные вопли слышать, и этот вопль ни словом, ни тоном от других причитаний не отличался, но не от­ личный в слове и тоне, вопль этот едва не свел Саню с ума, захолодил сердце, каменно, безжизненно звонко застучавшее в таких же камен­ ных безжизненных тисках, крошась и разрываясь на части. Не оборви тещу на полуслове, рехнулся бы, умом тронулся и сам завопил бы во сто крат сильнее и горше. Но не время и не место душу криком травить. Не время. Не место. — Хва-а-атит! Хватит... —с повелевающей бесцеремонностью пере­ бил причитания Саня.— Что там у вас? Вопрос прозвучал беспристрастно, обыденно, точно речь шла о се­ мейных пустяках, и Таисия Павловна привычно оттарабанила, не вни­ кая ни в смысл вопроса зятя, ни в смысл того, что отвечает: 69