Сибирские огни, 1986, № 11

«Пошли, твою электричку объявили», —сказал он, и она, не имея своей воли, поднялась и пошла за ним, хотя не знала, куда поедет на электричке... В сувенирном киоске он купил янтарные бусы, подсаживая в вагон, сунул ей в карман сафьяновую с застежкой коробочку. Надя стояла в открытом проеме двери и плакала. Когда электричка тронулась, Надя швырнула в темноту перрона коробку; ударившись о колонну, она пока­ тилась кому-то под ноги. На вечернюю пассажирскую полуторку, стыдясь ужанихинских знакомых, Надя садиться не стала, и когда стемнело, выйдя из райцент­ ра йа грейдер, пошла пешком. В ночной степи свистел ветер, моросил дождь. Стало страшно, Надя свернула с дороги, закопалась в стог и, согревшись, забилась в судорожных рыданиях. Проснувшись утром, дол­ го стояла на пустом грейдере, не зная, в какую сторону идти. Взошло солнышко, и Надя зашагала ему навстречу. Днем шла, обходя деревни, она боялась встретить кого-нибудь из знакомых, ночевала в нетопленых бригадных избах или закапывалась в соломенную копну. Она ничего не ела, лишь пила пригоршнями из ручьев и речонок, пересекавших грей­ дер. Однажды, выбравшись из стога, Надя едва поднялась на ноги. Кружилась голова, хотелось снова лечь, уснуть и не просыпаться. Шла,, боясь упасть и заснуть прямо на земле. — Сережа! —позвала она. — Сейчас, уха готова, —откликнулся Никонов. —Ты не вставай, я принесу. — Не надо, ничего не надо. Пожалуйста, погаси свет, сядь рядом. Везде погаси, на веранде тоже. «Все рассказать, ничего не утаив, и пусть он возьмет палку и прого­ нит меня сейчас же, в ночь, как собаку». — Садись и слушай. Только не перебивай, пожалуйста. — Не надо. Ничего не надо рассказывать. Будем молчать и слу­ шать: северная утка летит, я сейчас слышал, прямо над домом пролете­ ла стая турпанов. Беззвучно всхлипывая, Надя целовала руки Никонова, но просту­ пало в темноте другое лицо, до пронзительной боли не забытое. Зачем, господи, ей такая мука? 1 Окончание следует ♦ /