Сибирские огни, 1986, № 11

стался: всего двести. Сотню я отдала, полста в кассе взаимо­ помощи дадут, кое-что продадим из одежды. Бабушка Кудашкина по­ дождет, я договорилась. , — Мы-мм-ыыым! — опять просолировал Пеструшка и лизнул свой галстук-бабочку. — Музыкальный малый —Пеструшка, —дипломатично сказал Ни­ конов. Юный солист мало интересовал его как новый член семьи. Поросенка пришлось вернуть в колхоз, но осенью Надя купила трех куриц и петуха-леггорна, белого, как архангел. Зиму держала пернатое семейство в подполье, и петух, утративший всякую связь с внешним ми­ ром, горланил, когда попало. У Никонова стало дергаться веко от оглу­ шительных побудок среди ночи, но настоящая беда пришла весной, ког­ да все три дамы дружно сели на яйца, дружно вывели, и в саду зашевы- рялась, заквохтала, возглавляемая папой-архангелом, прожорливая орава голов в пятьдесят. С утра до вечера пернатое семейство терзало в саду все живое, и скоро под деревьями сделалось голым-голо, сад напо­ минал загаженную пустыню —ни кандыков, ни саранок, ни ветреницы — все подчистую истребило пернатое нашествие, даже кусты крапивы. Надя и сама видела, сад и куры не совместимы, и одним прекрас­ ным утром со мстительным вожделением Никонов часа полтора рубил головы наследникам папаши-леггорна —от-перьев метель белая мела в саду. Не миновал кровавого аутодафе и благородный папаша. — Бычок не поросенок, —говорила Надя. —Он же чистый, жить будет не в доме, значит, никакого запаха. О сене тоже договорилась: Петрович привезет завтра подвоза. Его жене понравился мой джемпер: Все, оказывается, обдумано, все приготовлено, видно, судьба жить с Пеструшкой под одной крышей. — Смотри, не покайся, —последний раз попытался отговорить Ни­ конов Надю: —Напоить, накормить, почистить, а в холода и среди ночи встать. — Во-первых, мы не вею зиму будем держать. До Нового года, а во-вторых... Я не хотела тебе говорить, хотела сюрприз... Будет свое мя­ со, расходы только на хлеб и сахар, а децьги на книжку. Я давно меч­ таю сшить тебе новый костюм. Дорогой, из бостона. Еще ни одна женщина не мечтала сшить Никонову дорогой костюм. Бабушка шила ему штаны из старья, купленного на барахолке, а для зимы — меховые, из собачины. Они страшно хрустели, пахли псиной, и ребятишки дразнили его Полканом. — Спасибо, —растроганно сказал Никонов. —Только ведь зима на носу. Бычок не дотянет до Нового года возле новой кормушки. Ладно! Будем строить для Пеструшки крааль, а по-русски — стайку. Теплую, со всеми удобствами. Угол между сенями и домом —уже готовые две стены крааля. Ста­ рый плетень, принесенный Никоновым с огорода, — еще одна сторона, а несколько тесинок, сколоченных гвоздями и привязанных к столбику, — вот тебе и дверь. Выходи, Пеструшка, гуляй, наслаждайся жизнью! Пеструшка вольно пасся по огороду, пока Никонов ладил самую важную часть крааля —крышу. На уложенные наклонно жерди они с Надей набросали картофельной ботвы, тыквенных плетей, подсолнечных будыльев, а сверху положили кусок старого рубероида — ни дождь, ни снег теперь не страшен. Принимай, Пеструшка, спальный покой, тут те­ бе жить-поживать до Нового года! — В детдоме я мечтала наесться досыта винограда, —говорила Надя. Они отдыхали на крыльце; кутаясь в шаль, Надя задумчиво гля­ дела в темноту сада.—А еще мечтала пофорсить в юбке со многими складочками — гофре называется. Каку дочери директора школы, где мы учились. Мечтала полюбить героя и посвятить ему жизнь. Даже уме­ реть, если понадобится. Только если умереть, то красиво, героически: в нашей школе работала хорошая учительница литературы, сама писала стихи. В тайных мечтах я только и делала, что совершала эти самые подвиги самопожертвования, засыпала в слезах. Теперь я ненавижу