Сибирские огни, 1986, № 11

— И Леночка будет рада, она скоро придет. — Гликерия Антонов­ на, с сожалением разув Лукерью, уложила в коробку туфли. —Я долж­ на тебя предупредить, она только с виду кажется нелюдимой, а на деле это добрейшей души человек. Только не очень счастлива моя младшая сестрица, жизнь не баловала ее, наделив судьбой драматической... Обе невольно глянули на портрет. Красивые крупные руки, силь­ ные, почти мужские плечи, из-под густых сросшихся бровей смотрели горячие черные глаза. Эта уверенная в себе, надменная женщина не­ счастлива?! — Леночка теперь переменилась, —почему-то шепотом заговорила Гликерия Антоновна. —Сколько лет прошло и каких? Я боюсь за нее, все думаю: не потеряла ли она нить жизни. Она дурно спит по ночам, я слышу, как она встает, ходит по комнате и курит. Кашляет и снова ку­ рит. Я просыпаюсь тоже, лежу и плачу: чем, как я могу помочь ей? «Такая женщина страдает, мучается бессонницей?—дивилась Лу­ керья.— И что это такое — «потеряла нить жизни»?» Обе вздрогнули, когда в глубине коридора задребезжал звонок. Гликерия Антоновна поспешно сунула коробку с туфлями в портфель, кинулась открывать дверь. Лукерья, робея, тоже встала. — Твой день рождения еще не скоро, но все равно приготовься, —• щебетала в коридоре Гликерия Антоновна. —Тебя ждет небольшой сюрприз. Его сделала одна добрая фея, которая тебя полюбила заочно. Фея здесь, у нас в доме, я познакомлю вас. Входи. Правда, очарователь­ но? Узнаешь свою комнату? В дверях стояла огромная женщина. Нет, ростом она была не выше Гликерии Антоновны, но занимала весь проем дверей, так была толста. Леночка? На серых жидких волосах —беретик с пипочкой, на плечах — застегнутый на все пуговицы длинный коричневый плащ. Леночка книзу непомерно уширялась, и в своем плаще-балахоне походила на громад­ ный многопудовый колокол. — Черт-те что, —хохотнула Леночка, окинув комнату насмешли­ вым взглядом. —Куда я попала? В руках Леночки —сетка с бутылками, под мышкой сверток, войдя, она швырнула его на стол. — Тебе нравится, Ленусь? Комнатка стала как игрушечка, не прав­ да ли? — Все сверкает, блестит... Как в благородном барделе... Брякнув бутылками, она села на табуретку. Дышала Леночка шум­ но, в комнате запахло табаком, перегаром. Лукерья попятилась, присло­ нилась к косяку двери. — Это и есть фея? —Леночка, как куклу, с головы до ног оглядела Лукерью. — Где ты ее откопала? Здравствуй, как тебя зовут? — Ее зовут Луша, она студентка. Лушенька и убрала твою комна­ ту, ты, наверное, догадалась. Мы хотели тебя обрадовать. — Радуюсь. Отдышусь —плясать пойду. Эх, Лика, козлик ты мой нежный! Все-то тебе тайны, подарки, сюрпризы... — Извини, Леночка, —Гликерия Антоновна обиженно заморга­ л а .—Твой тон, я не понимаю, будто я что-то дурное сделала... — Ты —дурное? Золотце ты мое, да тебе дурное просто не по си­ лам. Только ради какого рожна наводила ты весь этот марафет, девку мучила? Знаешь же, завтра-послезавтра все будет по-старому. — Пусть так, но три дня. ты проживешь в чистой комнате. У тебя светлее станет на душе. — У меня —светлее? А, может, я не хочу, чтобы светлее, а чтобы пьянее? —Леночка захохотала, сотрясаясь всем своим большим телом. Тряслись щеки, мешки под глазами, огромные, как подушки, груди.— Ну, ладно, спасибо, конечно. Только ведь курю я, ночью раз пять-шесть просыпаюсь... Она снова оглядела портьеру, люстру, помытые сверкающие пане­ ли. Форточка была распахнута, за окном звенели детские голоса. 34