Сибирские огни, 1986, № 11

зили по разным городам выступать на митингах. Я видела ее на трибу­ не:1среди солидных, прекрасно одетых людей Леночка стояла такая юная, гордая, эффектная. Однажды она сказала, что позвонит нашему режиссеру, чтобы он дал мне роль Ларисы в «Бесприданнице». Я в ужа­ се: Лариса?! Какая я Лариса?! А мужа своей подруги Леночка устроила в министерстве в Москве, он и сейчас там служит в очень важной долж­ ности. Молодая красивая женщина — и власть! И не на сцене, а в жиз­ ни! Леночка тогда упивалась своей славой, была хмельна ею —вот это и написал на портрете художник. Кстати, он был влюблен в нее: Леноч­ ка пользовалась огромным успехом среди мужчин! Слишком большим, это и погубило ее. Незадолго до войны возник у нее роман с очень круп­ ным работником, уже не молодым, женатым человеком. К несчастью, все получило огласку, а в тех кругах, где вращалась Леночка, семейная неверность каралась сурово. Жена ударила Леночку на улице, добилась, чтобы мужа откомандировали в другой город, а Леночка потеряла все. Говорили: с ней поступили даже гуманно, потому что разрешили начать все сначала. Она снова пошла на завод, к станку, верила, что звезда ее взойдет вновь. Я тоже верила, но началась война. Мы эвакуировались, а когда вернулись, оказалось, старых друзей в Ленинграде никого нет. Многие погибли на фронте, а те, что вернулись, не помнили или не хоте­ ли вспоминать полузабытого друга —судьба не щадит отставшего от поезда... Лукерья вполуха слушала жизнеописание Леночки — устала. Сил у нее хватало лишь на то, чтобы жевать, что подкладывала Гликерия Антоновна: колбасу, черствый сыр, жареный хлебец, куриное крылыш­ ко. Лукерья не догадывалась, что подмела подчистую недельные запасы Гликерии Антоновны, создаваемые впрок на крохотную пенсию. Лу­ керья ела и ела, не замечая, что ведет себя ужасно, она просто не могла остановиться, ужас, сколько переворочала, еще утром выпив чашку чаю с брынзой. Побелила потолок, вымыла деревянные стены, натерла с по­ мощью Гликерии Антоновны паркет. Постирала и вновь повесила портьеры, которые оказались голубого цвета с веселыми белыми Цве­ тами. Гликерия Антоновна принесла скатерки, собственное, видимо, руко­ делье, постелила их на комоде, поставила вазочку с фиалками — бега­ ла в цветочный киоск. — Боже мой, как хорошо! —сказала она растерянно, остановив­ шись у дверей, любуясь, как закатное солнце играет на полированных панелях стен, на инкрустации комода, во всем освеженном воздухе ком­ наты. -г- Ты, Лушенька, настоящая волшебница. Правда, Джим? Наша Луша — волшебница, у нее золотые руки. У меня есть идея! — Гликерия Антоновна вдруг рассыпала дребезжащий мелконький смешок. —Не откажи, Лушенька, смешной старушке, другу твоему, —давай, знаешь, что сделаем? Еще раз примерим! Достанем новые туфли и примерим. Нет, нет, ты сиди, я сама принесу. Она села перед Лукерьей на пол и, держа ее ноги у себя на коленях, натянула сначала одну туфлю, потом другую. Гликерия Антоновна хихи­ кала, напевала что-то, лицо ее светилось детской радостью, но по впа­ лым, ветхим щекам текли меленькие слезинки. — У тебя, Лушенька, красивые ноги, —говорила она, всхлипывая. —И ты сама хороша, очень хороша, но почему, почему мы так безза­ щитны в молодости? Почему так редко бываем счастливы? •— Вы плачете? —растерялась Лукерья. —Почему? — Это я от радости, дружок, не обращай внимания. Мне сегодня хорошо, очень хорошо, и не ты, а я должна благодарить тебя. Спасибо, юный друг мой! Никому не нужная старуха прожила День интересно, счастливо. Сидя на полу, Гликерия, словно игрушками, играла ногами Лу­ керий, и Лукерья не отнимала их, было в этой игре что-то трогательное до слез. 2 Сибирские огни № И 33