Сибирские огни, 1986, № 11

нм е молоком матери), что надо жить со­ вестливо, не кривя душой, не прячась от ударов судьбы и не изворачиваясь ради собственного спокойствия и благополучия. Последнее обстоятельство оказывается чрезвычайно важным в судьбе практически всех персонажей романа. Едва ли не перед каждым из них встает остро вопрос выбора нравственной и жизненной позиции. Перед проблемой выбора встает и Ан­ дрей Агари«. Как поступить, задумывается он, уйти в сторону, пописывать благолеп­ ные статьи и очерки или активно включить­ ся в борьбу с негативными явлениями се­ годняшней жизни; согласиться с тем, что «людишки» — винтики, не более, и без­ вольно пуститься по течению или найти в себе силы преодолеть его? От безошибоч­ ного решения этих принципиальнейших во­ просов зависиі не только его собственное становление — личности и гражданина,— но и возможность или невозможность су­ ществования «хозяев жизни». Надо заметить, что для себя данную задачу Агарин решает без особых нравст­ венных терзаний. Но вряд ли в связи с этим можно упрекнуть автора романа в заданносги или художественном упроще­ нии, создании для своего положительного героя, как то в современной литературе не­ редко встречается, режима наибольшего благоприятствования. Писатель исходит из природной цельности Андрея Агарина, его духовной устойчивости, из его прочного классового сознания, что и позволяет глав­ ному герою при всей его молодости и не­ опытности не спасовать перед «хозяевами жизни». Не только преемственной памятью, ро­ довыми источниками питается дух и созна­ ние Атарина-младшего. Ему и в сегодняш­ ней жизни есть на кого опереться, по кому сверять свой курс. Это и старший товарищ и наставник Андрея, редактор районки Па вел Павлович Савватеев, и второй секре­ тарь райкома партии Рубанов, открыто и принципиально противостоящий Врронихи- ну, и старший лейтенант ОБХСС Иванов, распутывающий клубок махинаций Козыри- на, и фронтовые друзья Козырина-старшего, и немало других честных людей, которые вместе с главным героем романа «Имя для сына» составляют единый фронт борьбы со злом и несправедливостью. Не будем утверждать, что все до конца получилось в романе у М. Щукина. Встре­ чаются затянутосги (не стоило бы, навер­ ное, столько места уделять поездке героя сначала на экзаменационную сессию, затем — на встречу с однополчанами отца), не­ которые эпизоды описательны, многослов­ ны, нередко автор повторяет уже высказан­ ные мысли и суждения, никак, в то же время, не развивая их. Не украшают по­ вествование прямолинейные характеристики отдельных персонажей. Язык произведения порой приобретает сухо-информационную интонацию, что, конечно же, сказывается на художественном восприятии. Есть опре­ деленные просчеты и в изображении Андрея Агарина, отчего и Козырин, и Воронихин выглядят колоритнее, убедительнее. В то же время и роман в целом и, осо­ бенно, образ Андрея Агарина Л 50 ЖН 0 от­ нести к принципиальным удачам автора. Во-первых, потому, что писатель смело об­ ращается к самым горячим проблемам жизни вашего общества, пишет о них с сердечной болью гражданина-патриота, ко­ торому далеко не все равно, что ожидает нас завтра. Во-вторых, не так уж часто в нашей нынешней прозе герой с положитель­ ным реноме встречается таким живым и полнокровным, таким, можно сказать, за­ интересованным, участливым. Это-то, пожа­ луй, и привлекает больше всего: перед нами не созерцатель, а по большому счету герой-деятель, не на словах, а на деле ак­ тивный и беззаветный борец за идеалы со­ циализма, за нравственное здоровье обще­ ства. Невольно приходит на память одно из не очень давних выступлений Ю. Бондарева на читательской конференции, обсуждав­ шей его роман «Игра» (конференция тран­ слировалась по Центральному телевиде­ нию). Ряд читателей упрекал писателя в в том, что героиня его романа Ирина Скворцова много рассуждает о долге, со­ веет«, правде, о том, как нехорошо мы ста­ ли жить, но сама является лицом бездея­ тельным, социально пассивным. На что Ю. Бондарев возразил, что сегодня заду­ маться над происходящим — уже действие, больше, чем действие. И как-то не легли слова эти в душу, за­ родили внутренний протест. Подумалось, что нынче-то как раз недостаточно' только осознания происходящего. Пока мы глубо­ комысленно выжидали в бездействии, шло в наступление действие другого рода, о чем выше и велся разговор. Так что время тре­ бует решительного и активного, практиче­ ского вмешательства в жизнь (о чем, меж­ ду прочим, тоже немало говорилось с трибуны съезда). И как тут не прислушать­ ся к Савватееву из романа «Имя для сына», который говорит Агарину: «...У нас сейчас столько правдолюбцев наросло, хоть с литовкой косить заходи. За рюмкой, в теплой квартирке они тебе все выскажут: и начальство заелось, и блат живьем жрет, зашлись все, скурвились. И случаи точные приведут — опять же прав­ да.'Посудачат, как бабы у прясла, и со спокойной душой спать пойдут Они могут только поговорить о правде, а сделать для , нее ничего не сделают... Беда в том, что забыли мы хорошее слово — бороться. Бо­ роться, а не слюни пускать, не ждать дя­ дю со стороны». Слова умирающего Савватеева стано­ вятся духовным завещанием Андрею Агари­ ну, его поколению. И он понимает, что по­ беда над Козыриным — только эпизод, первый шаг в предстоящей тяжкой и изну­ рительной борьбе, что «все это — лишь начало главной работы». Алексей ГОРШЕНИН.