Сибирские огни, 1986, № 11

крупный мыслитель Аркашка. А что навестили меня —благодарствую. Диво дивное, я глазам своим не поверил: стоите в моей подворотне вы, живая, нарядная, ослепительно красивая. Разрешите ручку, божествен­ ная, уж не побрезгуйте моей —селедкой пахнет... — Наверное, все это я заслужила,— кривящимися губами с трудом выговорила Татьяна Исаевна. — Ваш сарказм, победительница!.. Ничего, ничего вы не знаете, но я не буду оправдываться. Я разыскивала вас, чтобы сказать вам очень важное, выслушайте меня. Только... только умоляю вас, уйдемте отсюда, я тут не могу... — Студент! Серега! —Никонов обернулся: в дверях склада стоял, нахально таращась на Татьяну Исаевну, Минька, в уголке рта мятая папиросина, шляпа-американка сдвинута набочок: —Дядь Аркаша говорит, чтобы гражданочка тоже йшла. Пусть пивка с нами попьет, конфеты есть, «раковая шейка». — А что? —подхватил Никонов.—И правда, пойдемте, закусим, че.іуі бог послал. Раковая шейка! Это он, Минька, наворовал в конди­ терской секции. — Вы не тушуйтесь, хорошенькая.—Минька вразвалочку напра­ вился к ним.—Нам скучно без женского полу, будете у нас царицей бала. — Я понимаю, Сергей Кузьмич, вам это доставляет удовольствие, —готовая расплакаться, сказала Татьяна Исаевна. — Но будьте же великодушны. Умоляю вас, уйдемте отсюда, мне надо поговорить с Еами... хотя бы с четверть часа. — Рад бы и больше гораздо, но занят, не имею времени. Спаси­ бо, что забежали. До свиданья. — Нет, нет, куда же вы? Я ничего не успела вам сказать... — Увы, обеденный перерыв кончается, спешу. Идем, Миняй, гра­ жданочка с нами не пойдет. Помахай ей ручкой... — Шикарный бабец! —восхищенно цокнул языком Минька.— В кошки-мышки поиграть бы с ней, а, Серега? На пару... В тамбуре Никонов приподнял Миньку за шиворот, как котенка, швырнул в открытую дверь. Кубарем вкатившись в глубь склада, Минька замер у ног Аркашки, благодушествовавшего возле бочки с закусками. — Порядок на батарее,—резюмировал Аркашка.— Где баба, там и мордобойчик. Ладно, садитесь, миритесь, пролетарии. Вот, Миняй, газетка, вытри сопли. С Минькой Никонов помирился, незлопамятный пацан сам попро­ сил что-то вроде прощения. «Так бы и сказал —не твое, не шейся!» По законам шалманов, которые воспитали его, Минька зауважал даже Никонова, признав правоту силы, отчего Никонову стало еще гаже на душе. Все наоборот как-то у него получается! Ах, как хорошо думалось вчера, утром Никонов проснулся счастливым, на душе было светло от вчерашних ясных, добрых и высоких мыслей! Но думалось хорошо, а делалось скверно: оскорбил убогого человека, мстительной злобой встретил женщину, пришедшую, может быть, и правда с добром, не торжествовать же на самом деле победу над ним приходила она — вели­ ка ли он на то птица! И вот докатился до рукоприкладства, едва не покалечил мальчишку! — Миша! —сказал он.—Ты уж извини... — Чего? Чего? —вытаращился на него Миняй,—Да пошел ты, знаешь, куда? — Порядок на батарее,—сказал Аркашка.—Заживет, как на пе­ гом кобеле. Ну, что, Миняй, скучная на дворе погода? — Скучная, дядь Аркаша. — Откупоривай последнюю. По бетону застучали подковки каблучков, подошла Жанна, кинула на бочонок золотисто-розовый шмат корейки. 14