Сибирские огни, 1986, № 10

самостоятельно изготовленной, ибо больше сготовить некому было, же­ ну Лидию Варфоломеёвну пять с лишним лет назад схоронил, когда стояли февральские морозы. А нынешние декабрьские позвали в ледя­ ной дом его сына. Как оказалось, грешного. Правда о гибели Вацлава и до него дошла, и принял он эту правду и не принял: от доброй жены на стороне добра не ищут, но и недобрую жену по своей воле подыскивают. Рада не рада, принимай. На упокойное дело все гости званые. Евгения Аркадьевна попыталась помочь раздеться, он отстранил ее, снял шапку, грубый овчинный полушубок. Стройный, сухой, высокий, хороший ходок. Мягкие, подстриженные волосы белей белого. На шее ни морщинки. На руках литые сухожилия. Постоял минуту-другую. Вслушался. Рабочий шум в зале насторожил. — Это кто у тебя стеклом скрежещет? Пилой по металлу ходит? Что за ремесличанье затеяно, не тот час гнездо обустраивать. «Учинил спрос, старый хрыч,—раздраженно подумала Евгения Ар­ кадьевна.— Скажи правду, дом вверх ногами поднимет». Но не расте­ рялась, нашлась: — Последняя воля Вацлава. Не могу не исполнить, заказал витраж в гостиную. — Грех картины малевать, но последняя воля законная. Пусть ис­ полнится. Евгения Аркадьевна решила: допрос закончен, но ошиблась. — Чего по дому ходишь разнаряженная, напудренная, надеколо- ненная. Юбка с ателье, цветастая. Кофточка до грудей вырезанная. Ма­ терии черной в доме нет? А зеркало кто за тебя занавесит? Хочешь, чтоб смерть и в твое лицо заглянула. Не чтишь человечьего закона, поплатишься и знать не будешь за что. — Поплачусь так поплачусь. Мне сейчас, что жить, что удавиться, разница не велика.—Она как примерная школьница отвечала на вопро­ сы и боялась, рчень боялась с ответом ошибиться. — Вот что, Евгения, шутки со смертью не шуткуй. Принимай вдо­ вий облик и зеркала занавешивай. С зеркала воды не напьешься, кра­ соту твою не слижешь. Евгения Аркадьевна исполнила наставления старика, пошла в спаль­ ню, переоделась: черные чулки, юбка, кофта, туфли. Зеркала занавесила. Свекор оглядел пристально и наряды, и занавески. — Одеяние по чину. Но не нравятся мне твои глаза. Бесоватые, как новую свадьбу затеваешь, жизни в них много, веселой жизни. Неве­ домо мне твое страдание. Может, ты не по-людски страдаешь, не от сер­ дца, а к сердцу слезы твои текут. Так нельзя страдать, надорвешься, боль в слезе выплескивается. «Зарвался старик. Не прижми вовремя к ногтю, не остановишь. Ни­ когда назиданий не слышала, а тут нравоучительная эскапада»,—успе­ ла она подумать, но осадить свекра своевременно не успела, за вторым ранним гостем —третий ранний гость. В эту пору она за всю жизнь столько народа не принимала, театральное время полунощное, а не рассветное. Вслед за свекром явилась его дочь, сестра Вацлава —Анге­ лина Петровна, по мужу Проганова. В отца стройная, сухая, высокая, не по-женски хилогрудая; так же, как и родитель, восприимчивая к нра­ вам и морали, но нравам и морали своего времени: бедра обтянуты джин­ совой брючной тканью, блуза ковбойского покроя. От нее несло стойким запахом «Беломора» и французских духов, нарочито небрежная, нерв­ ная, «эмансипе» делового пошиба. Не в меру умна, самостоятельна, не­ зависима, не в меру остра на язык — и по природному красноречию, и по профессиональной неизбежности газетчика. Как журналист она поль­ зовалась высокой, незапятнанной репутацией, возглавляя отдел в круп­ ной центральной газете. Она была из тех, кто блюдет не себя, а репу­ тацию, и поэтому мнение о ней, как о женщине, сложилось не очень ле­ стное, но мнение о ее репутации выше всяческих похвал. И это ее впол­ не устраивало, она была довольна жизнью, хотя не всегда довольна со­ бой. Кроме того она была единственным человеком, с кеі^ Евгения Ар- 97 4 Сибирские огни № 10