Сибирские огни, 1986, № 10

— Евгения Аркадьевна, откупиться хоть, что ли, аванс на похмелье, и этот тип отвяжется. Сколько заплатить? — Сколько запросит, столько и дайте.— Евгения Аркадьевна не опускалась до торгашества; привыкшая считать деньги, сейчас бы она не стояла за ценой, лишь бы ничто не напоминало о секретарше. Этот человек пришел, благодаря ее содействию, благодаря ее договоренно­ сти, она прислала его из своего небытия, в напоминание, в наказание, в отместку.—Сколько ты берешь за витраж? Не стесняйся. Ну, сколь­ ко... —- Рубль.— Стас Фатьянов спокойно сплюнул. Зукарь расстегнул пальто, полез за бумажником. — Слава богу, хоть знаешь себе цену. Большего твоя мазня и не стоит.. Но я оценю твою мазню в десять раз выше. Иди напейся гі молись на мою щедрость. Долго молись, до отрезвления. Отрезвеешь, заходи, и я тебе дам еще один рубль, а может быть, и три, в зависи­ мости от твоего поведения. —- Как протрезвею, обязательно зайду дать тебе по морде. Может быть, раз, а может быть, три. В зависимости от того, сколько запла­ тишь.—Стас Фатьянов перехватил руку Зукаря, вырвал бумажник и засунул тому за пазуху, под рубашку.—Это называется носить моне­ ту в припарку. Человек ведь животное, и самое дорогое должен дер­ жать у живота. Евгения Аркадьевна не стерпела стыда и унижения. — Я вызову милицию.—Она открыла дверь, намереваясь пройти к телефону в холле первого этажа. — Вызывай милицию, а я тем временем любовничка спущу в про­ лет вниз головой. Евгения Аркадьевна поняла: угроза могла оказаться не мнимой, Зукарь побледнел, пытаясь сопротивляться Стасу Фатьянову, но был смешон и нелеп в сопротивлении. И он смирился. Евгения Аркадьевна не сделала и шага. — Я буду кричать, звать соседей.—Она чувствовала, как унизи­ тельно быть беспомощной, ей не приходилось противостоять грубой мужской силе, ибо всегда умела отвести грубые мужские покушения на ее достоинство. — А заодно вызови и катафалк для любовничка. Евгения Аркадьевна вскрикнула, поняв, добром дело не кончится, что секретарша, что ее друзья —одного поля ягодки. Для того на бе­ лый свет нарождены, чтобы отравлять жизнь порядочным людям, и на такую отраву противоядия не придумано. — Вы что, не человек, неужели с вами нельзя договориться миром и добром? —Она перешла на вы бессознательно, инстинктивно, в ней смешались страх и уважение к грубой мужской силе. — Давно бы так.—Стас Фатьянов отпустил Зукаря.— Если ми­ ром и добром, то договоримся. Я даже не против расстаться с твоим любовничком в самых теплых чувствах. Он в трудную минуту не оста­ вит в беде.—Стас подмигнул Зукарю. Уступив физически, Зукарь не собирался делать уступок нравст­ венных. — Не полагайте, что вам все дозволено, это глубокое заблужде­ ние. В кулаке скрывается не сила, а беспомощность. Атавистическая беспомощность. Вы ведете себя как в стаде, надеясь на силу, а не на разум. — Борис Нилыч, оставьте. Ни в чем он не заблуждается.—Вне­ запно Евгения Аркадьевна приняла сторону Стаса Фатьянова, чем лишила Зукаря и нравственной опоры, который огромным усилием воли сдерживал подступающую истерику. — Поговорим о деле.—Стас Фатьянов благородно поклонился, благородство гармонировало с отшельническим, бледным лицом. — Условия такие: к обеду я делаю витраж, вы говорите «спасибо», и мы расстаемся при звуках медленного танго. 93