Сибирские огни, 1986, № 10

на виду. Они были и последние, приложившие руку к агрегату, и в кучке, еще не разбросанные министерскими судьбовершителями по миру. Изработанные до просвечивающих жил, измордованные до пос­ леднего нерва начальством, иссосанные до синевы комарьем, они по­ били все мыслимые и немыслимые, рекорды, вымолотив из реки элек­ тричество не только к сроку, объявленному белому свету, но и на два дня скорее объявки. Естественно, закрутился такой сумасшедший праздник, маму родную забудешь. И такой был дан празднику разгон, что хватило его еще и на дорогу, обратную, возвратную и на последо- рожье. Саня и его приятели-наладчики старший группы Юра Белов, инженер Гена Першин, другой Гена — Растопчин, Володя Назаренко не желали расставаться ни с праздником, ни друг с другом. Сначала они гуляли и куролесили в аэропортовском ресторане, затем в привок­ зальном буфете, а уж затем, когда нёкуда было деться, Саня, как са­ мый неопытный и неискушенный в семейной жизни, посреди ночи, потащил хмельную компанию домой. Потащил, переполненный благи­ ми намерениями и эмоциями: то-то Татьяне радость нежданно-негадан­ но встречать посреди ночи мужа, при деньгах, при друзьях, славой обласканного... По славе и честь ожидал Саня, а по чести и прием. Небольшой мастак был Саня к живописательству, а тут откуда что взялось, расписал перед друзьями скорую встречу с женой в самых сочных и ярких красках. Тут тебр'и поцелуи, и счастливые слезы, и вы­ пить, и закусить: шампанское, сёмговый балык, соленья-варенья, загра­ ничная музыка: блюзы, танго, фокстроты... Ровно тысяча одно удоволь­ ствие! Начавшая было остывать кровь вновь закипела в Саниных друзь­ ях, запели души в предчувствии нового веселого бражничества. Да и как не запеть взбудораженным душам, коли друзья знали, уважали и обожали Танечку за нрав беззлобный, обходительность, общитель­ ность. У Сани и сомнения не было, дай его любому другу возможность обменять собственную жену на Танечку, никто б и раздумывать не стал, обменял. Где уверенность — там и истина. Не в глубоких раз­ думьях приняли друзья его предложение. Не светлым днем, а темной ночью нагрянули к Танечке. Неприбранная, непричесанная, некрасивая со сна, Танечка не враз поняла, кто к ней явился, с кем и зачем. Стояла растерянная, от шума, гама, пьяной мужской колготни, не находя себе места. Засветившаяся было в глазах радость в миг погасла, как гаснет неразгоревшийся костер, внезапно накрытый безалаберным ливнем. Смотрела потерянно, посторонне на возбужденную компанию, не признавая ни мужа, ни старых знакомых, а те, кого она не признавала, лезли с целованьями, объятиями, подарками, вытворяя черт знает что... куражась, бахва­ лясь, выставляясь героями. Привыкшие выставляться героями и быть всегда на виду, доблестные покорители суровых краев на сей раз про­ считались. С ними обошлись скверно и унизительно, назвали не героя­ ми, а хануриками, не друзьями, а собутыльниками, не покорителями, а алкоголиками, их поцелуи были отвергнуты, подарки —отшвырнуты, объятия — разомкнуты, речи — не выслушаны. Предполагай Саня хоть задним умом такой прием, шуткой ли, лестью, извинениями сгладил, за­ мял бы конфликт. Но чего не ждал —того не ждал. Не ждал, чтоб жена взбунтовалась и осрамила при всей честной компании. Так осрамила, глаза б на белый свет не смотрели. Закуролесил Саня на всю катушку, честя жену самыми последними словами, проклиная тот день и час, когда встретился с ней, проклиная и навсегда изгоняя ее из своего дома. Злая радость охватила его, когда увидел, как белой мас­ кой покрылось лицо Танечки. Он бы задохнулся злой радостью, не заметь в выражении лица жены насмешки и отвращения. Этой насмеш­ ки, этого отвращения он не мог простить. Но именно с этой насмешкой и с этим отвращением уходила Танечка из дому. И с уходом Танечки не образумился Саня, и друзья его не обра­ зумились. Они рьяно клялись в дружбе, кричали, что настоящие муж- 90